Бриллианты шталмейстера - стр. 15
У самых дверей к гостю подскочил портье:
– У нас прекрасные номера, месье, вы останетесь вполне довольны!
– В какую цену?
– Пять франков, месье, всего пять франков!
Кунцевич аж попятился:
– Нет, для меня это дорого!
– Месье, клянусь, за эту цену вы не найдете ничего лучше во всем Париже, к тому же в стоимость номера входит сервис и освещение.
– Нет, нет, это дороговато, я рассчитывал на два-три франка в день.
Портье помрачнел:
– А долго ли вы изволите пробыть в городе?
– Я, право, и сам не знаю, но, думаю, не меньше недели.
– Это небольшой срок… Ну если месье готов жить в пятом этаже, то я могу предоставить номер за три с половиной франка.
«Черт с ним, – подумал Мечислав Николаевич, – все равно деньги чужие!»
– Показывайте комнату!
Утром следующего дня Кунцевич был принят гофмейстером двора его императорского величества Львом Павловичем Урусовым – императорским послом во Франции. Его превосходительство выслушал доклад коллежского секретаря и изволил выдать рекомендательное письмо на имя директора de la Sûreté générale[4] месье Ришара с просьбой оказать питерскому сыщику содействие при исполнении возложенного на него поручения. В этот же день Мечислав Николаевич удостоился аудиенции господина Ришара, который направил его к префекту парижской полиции. Ко времени окончания приема у господина директора присутственные часы в префектуре уже закончились, так что к главному полицейскому французской столицы Кунцевич смог попасть только 17 июля. Префект перепоручил его заботам директора Главной дирекции розысков господина Луи Мукэ, а тот – комиссару третьей бригады розысков месье Жюлю Себилю. Последнему перепоручать Кунцевича было уже некому.
Хозяин слушал гостя, развалившись на стуле и попыхивая ароматной сигарой, а когда Кунцевич закончил, поднялся, достал из шкафа бутылку коньяку и два бокала и вопросительно посмотрел на россиянина. Тот молча кивнул. Себиль сразу оживился и наполнил бокалы.
– Не коньяк, а нектар, – облизываясь, похвалил напиток Кунцевич.
Комиссар улыбнулся еще шире и опять наполнил бокалы.
– Коньяк великолепен, месье Себиль, но не помешает ли он нашему делу? – попробовал было протестовать коллежский секретарь.
– Когда это хороший напиток мешал делу? – удивился парижанин.
– У меня на родине такое случается, месье. Впрочем, водка, которую предпочитают пить мои сослуживцы, и в сравнение не идет с вашим напитком.
– А вот водки я никогда не пробовал…
– Я привез с собой бутылочку и с радостью угощу вас.
– Правда? Превосходно! Давайте за это выпьем.
Через час они сидели за столом, расстегнув пиджаки и расслабив галстуки.
– А патронесса ваша еще та дамочка. – Француз подошел к шкафу и, достав оттуда еще одну бутылку, вернулся к столу. – Я после ее визита два дня головой мучился! – Себиль принялся снимать пробку. – Как она кричала, кем только не грозила! Я еле ее выпроводил. И самое обидное, что все ее обвинения в нашем бездействии абсолютно безосновательны. Мы же сложа руки не сидели, мы работали и до сих пор работаем. Она пришла к нам в июне и хотела, чтобы мы нашли бриллианты, похищенные в России в марте, причем за те три дня, что прошли с момента подачи ею заявления! – Пробка наконец поддалась, и комиссар разлил коричневую жидкость по бокалам. – Естественно, сделать этого мы были не в состоянии. Зато сейчас мы кое-что обнаружили. – Француз протянул бокал россиянину, но тот его не взял, вскочив со стула: