Бремя идолов - стр. 30
Дронго отметил скептическое выражение на лице Корытина, но не стал развивать дальше эту тему. Он задал совсем другой вопрос:
– У него были долги?
– Кажется, да, – ответил Точкин. – Но тоже не такие, чтобы из-за них убивать. Занял определенную сумму, чтобы купить квартиру. Очень комплексовал из-за того, что у него не было собственного жилья. Комплекс приезжего. И очень радовался, когда купил квартиру. Пригласил всю редакцию, мы все гуляли на новоселье.
– Он хорошо зарабатывал?
– Неплохо, – Точкин бросил быстрый взгляд на Корытина. И тот вмешался:
– Наши сотрудники получают неплохие гонорары, – заметил он, – мы стараемся адекватно оплачивать работу наших сотрудников.
– И, конечно, имеете неучтенные ведомости, с которых они не платят налогов, – добродушно заметил Дронго.
– Нет, – встрепенулся Корытин, отводя глаза, – вот это никогда!
По его реакции было ясно, что не все сотрудники газеты платят налоги с получаемых сумм, но это менее всего интересовало Дронго.
– У кого он занимал деньги?
– Вы все же думаете, что его убили из-за денег? – снова удивился Точкин. – Но там была не такая уж большая сумма…
– Вы не ответили на вопрос. У кого он занял деньги?
– Восемь тысяч у главного редактора, пять у нашего главбуха. Кажется, так, но точно я не знаю. По-моему, еще десять у кого-то, но точно не знаю. А главбуху деньги он уже вернул. Как раз перед самым убийством.
– А Сорокину остался должен?
– Да. Вообще-то Павел Сергеевич не дает денег взаймы, но на этот раз сделал исключение.
– У Звонарева сохранились записные книжки или какие-нибудь другие записи личного характера?
– Все забрал следователь. Они изъяли все Славины материалы. Мы даже не успели посмотреть, что именно они забрали.
– Понятно, – разочарованно протянул Дронго. – Когда вы сможете дать мне свой ноутбук?
– Вообще-то там у меня много личной информации. Если хотите, я перепишу все то, что касается Звонарева, на дискетки.
– Это долго. Там большой объем информации?
– Довольно большой. Несколько миллионов бит. Я занес в память на всякий случай.
– В таком случае лучше дайте мне ноутбук. Я бы не хотел работать с дискетками. Возможно, там нет ничего, что меня заинтересует. Судя по вашему лицу, вас не обрадовала такая перспектива. Сколько вам нужно времени, чтобы переписать всю информацию?
– Минут двадцать, двадцать пять. Я сделаю пять-шесть дискеток. Все, что хранилось в памяти. Если можно…
– Хорошо, – согласился Дронго. – Я подожду. Спасибо вам, Олег. И пожалуйста, никому не говорите о нашем разговоре.
– Ладно, – Точкин кивнул, поднимаясь со стула.
И только после того как он вышел, Дронго спросил у Корытина:
– Думаете все же, что он предпочел свою девушку вашей сотруднице из-за ее отца?
– Я же вам говорил о напоре провинциалов, – заметил Корытин. – Конечно, ему нравилась Валя. Но не об этом речь. Он не был подлецом. Но был достаточно расчетлив. Понимал, что с Виолой у него нет такого будущего, как с дочерью известного художника. И он сделал выбор. Правильный в общем-то выбор, – уточнил Корытин.
– Вы его не любили? – вдруг спросил Дронго.
– Я привел его к нам в редакцию, – напомнил Корытин и, чуть подумав, сказал: – Просто я к нему относился достаточно трезво. Парню нужно было возвращать долги, пробиваться в Москве. Поэтому он и выбрал Валю. Кстати, я знаю, где он взял недостающие деньги. Случайно знаю. Он продал три картины отца Валентины иностранцам за пятнадцать тысяч. Пять он вернул отцу девушки, а десять стали его первым вкладом за квартиру. Кстати, он никого не обманывал. Он честно рассказал отцу девушки, что картины стоили пятнадцать. Но тот хотел только пять и не стал брать остальные десять. А может, сделал это намеренно, его устраивал такой зять, как Звонарев. Парень, поймите меня правильно, умел ориентироваться в нашей суете. Хотя, не скрою, меня это немного настораживало. В общем же я всегда к нему относился достаточно хорошо, это все могут подтвердить.