Бравый солдат Йозеф - стр. 22
Немного успокоившись, майор Цуроев отпустил подчиненного и, покидая столовую, как-то уж слишком буднично бросил в сторону застывшего рядового с красной повязкой дневального:
– Дай команду на утренний развод…
Первым к выходу бросился Набиев. Проходя мимо Иосифа, он процедил сквозь зубы злобным голосом:
– Когда ты успел ему настучать?..
На разводе «деду» Коровину объявили наказание – несколько нарядов в караул.
– Поброди в мороз вокруг складов с ракетами. Может поумнеешь, – добавил начальник штаба, майор Жданов.
Влепили внеочередной наряд дневальным и Иосифу. Официально – «за неуставные отношения». Очевидно, что пострадавший молодой солдат был просто в шоке. Его глаза метались по сторонам, в поисках поддержки сослуживцев. При этом на лице ясно читался немой вопрос: «А меня-то за что?»
– За самосуд. Нечего было руки распускать, – пояснил старший штабной офицер. – Заодно и швабру починишь…
Поздним вечером в умывалке пропала вода. Буквально в тот же момент прибежал «дух» с кухни и тоже пожаловался, что из труб и кранов струится лишь сухой воздух. Дежурный по дивизиону предположил, что выбило пробки электромотора. Всучив дневальному в руки фонарик, он сухо приказал проверить насосную станцию.
«Хоть бы сказал, где это и что там смотреть!» – подумал Иосиф. Но спрашивать побоялся. Буквально в первые дни службы их приучили: «Солдат не должен думать, солдат должен выполнять». А проще говоря – «Сначала сделай, потом спрашивай».
Нахлобучив шапку поглубже и подняв тонкий воротник шинели, он, поеживаясь, ступил за порог в декабрьскую стужу. Смекалка подсказывала, что идти нужно в сторону водонапорной башни, возвышавшейся над многометровыми заснеженными елями. Иосиф скрипнул зубами и двинулся напрямую к цели. Утопая по колено и оставляя темные следы на белом, дневальный упорно пробивался вперед. Наконец, тяжело дыша, солдат добрался до заветной двери. Но не успел ее открыть – сзади раздался грубый окрик:
– Стой! Стрелять буду.
Лицо дневального перекосилось. Нет, не от испуга – скорее от досады. Уж слишком знакомым оказался голос рядового Коровина. Иосиф медленно обернулся и уверенно произнес:
– Может, уже хватит? Ведь только хуже будет.
– Пристрелю тебя как собаку, – ехидно протянул вооруженный часовой, слегка надавливая штык-ножом карабина на грудь стоящего напротив. – Еще и отпуск за это получу.
– С чего бы это?
– Да я прикинусь. Скажу, что принял тебя за шпиона, который пытался взорвать ракеты. По уставу часовой вынужден открыть огонь. Тебе, салага, расплата за сегодняшнее, а мне – поощрение за зоркую бдительность.
– А почему без предупредительного в воздух? Это ведь обязательно. И ничего, что мои следы ведут только от казармы до насосной? Ты сам уже нарушил устав – отклонился от маршрута часового. По следам тебя раскусят.
– А я скажу, что принял тебя за диверсанта, который попытался нам отравить воду.
– Тебя так или иначе в тюрьму посадят, – голос Иосифа стал грубее. Он уже знал чем можно охладить пыл “деда”. – За убийство коммуниста.
Коровин не нашелся, что ответить. Постоял, переминаясь с ноги на ногу. С трудом оторвал ветку ели и, заметая ею свои следы на снегу, задним ходом удалился восвояси…
Для Иосифа это был последний наряд в роли дневального. К тому же – первый и единственный в качестве наказания. Больше за время службы подобных взысканий он не получал.