Братья Лэнгстром. Пробуждение Оливии - стр. 31

Это прозвучало грубо, но это правда. И я знаю, что она из тех людей, которые лести предпочитают искренность. Я мог бы сказать ей, что она, вполне возможно, смогла бы выиграть предстоящий забег, что я вижу в ней нераскрытый потенциал, который делает возможным практически все, однако я этого не делаю. Оливия бы все равно в это не поверила.

– Я здесь потому, что… похоже, есть вероятность, что я был не прав.

– Как великодушно с твоей стороны, – бросает она, вскакивая на ноги, – что ты допускаешь вероятность, что я не лгу. Спасибо, что заглянул. Приходи еще, если решишь сообщить, что также считаешь возможным, что я не торгую наркотиками и не травлю детей, а пока – иди к черту.

– Сядь, – рявкаю я, указывая на бордюр. – И перестань все усложнять.

Она продолжает стоять, скрестив руки на груди и сердито глядя на меня, но не уходит.

Я прикусываю губу, даже не зная, с чего начать.

– Как давно это с тобой происходит?

Она стискивает зубы. Этого разговора ей до смерти хочется избежать.

– С детства, – говорит Оливия, слегка пожимая плечами. Будто это что-то незначительное, тогда как, судя по всему, это определяло ее жизнь долгие годы.

– Почему это происходит? – Полагаю, это самый важный вопрос, потому что именно он должен подсказать нам, как это прекратить.

– Откуда мне знать? – спрашивает она в ответ, но наконец опускается рядом со мной на бордюр.

Ее ноги испещрены мелкими царапинами. Врачи «Скорой» сегодня упоминали об этом, однако на тот момент я был слишком зол из-за ее утренней пробежки. При этих мыслях мне становится немного дурно… Теперь, если я когда-нибудь снова увижу, что она в царапинах, или хромает, или обессилена, я не смогу не переживать о том, что с ней произошло накануне.

– Что с твоими ногами?

Ее челюсть снова сжимается.

– Полагаю, я пробежала через кусты, – тихо отвечает она. – Такое уже бывало.

– И ты все равно не просыпаешься?

– Если мне будет достаточно больно, – пожимает она плечами.

Я тяжело вздыхаю. Не знаю, что мне делать с этой девчонкой. Это просто чудо, что она до сих пор не получила серьезных травм.

– Ты к кому-нибудь обращалась? К какому-то специалисту?

– Когда я была маленькой – но от этого становилось только хуже.

Я бросаю на нее озадаченный взгляд, с трудом представляя, как эта ситуация может стать еще хуже.

– Каким образом?..

Она лишь качает головой. Очевидно, даже в этот день признаний есть вещи, которые она не готова мне открывать. Ничего, я могу подождать: пока что я не заслуживаю ее доверия, но это обязательно изменится.

– Так не может продолжаться, Оливия. Ты должна это прекратить.

– Думаешь, я сама этого не хочу? – У нее вырывается печальный смешок. – Ты знаешь, как унизительно ловить машину, стоя на дороге босиком в пять утра? Или стучаться в двери к незнакомцам и говорить, что ты понятия не имеешь, где находишься и как сюда попала?

– Господи боже, – выдыхаю я. – Никогда не езди автостопом!

– У меня не было выбора! Иначе я бы не успела на забег.

– Ты попадешь в беду: это гораздо хуже, чем пропустить соревнование. На самом деле, скорее всего, ты уже попадала в беду…

Она закрывает глаза. Я начинаю понимать, как отвечает Оливия. Всякий раз, когда она не начинает спорить с пеной у рта, это означает ее неохотное согласие. Значит, как минимум однажды она уже пострадала, и подозреваю, это было ужасно.