Братство: Возрождение - стр. 12
Вот и сейчас – стоило антенне совершить пару оборотов, как на планшете, соединённом с основным пультом жгутом проводов, высветилась стрелка, указывающая направление на, невидимую глазу, планету. Док отнёсся к этому как к само собой разумеющемуся, в отличии от меня – головой-то я понимал, что основополагающие физические законы здесь должны были работать, но вот сердцем в это поверить было сложно – особенно после того, как я сам, своими глазами наблюдал Допплеровский эффект, когда вёл катер на встречу с нашим эсминцем.
– Сэр, – Жвалг снова перешёл на официальный тон: – Курс сорок два, определяю дистанцию…
Пока он возился с дальномером, наводя его на планету – её я пока не видел, некогда было – движение в этой реальности давалось кораблю с трудом, будто нас окружала не пустота, а густое масло, хотя… Кто его знает – что там на самом деле было, там – за бортом, то есть.
– На курсе, – отрапортовал я ему спустя полторы минуты, наконец положив нос корабля на нужную отметку бортового компаса, нулевой отметкой для которого служила местная звезда, как самый простой и наглядный ориентир, что здесь, что в нашем пространстве.
– Сэр? – вопросительно-тревожные нотки в его голосе заставили меня напрячься и я, на всякий случай отщёлкнул единственный активный тумблер в положение выкл., отчего наш катер неподвижно завис в пустоте: – Чего, Жвалг?
– Дистанция, сэр. Она гуляет?!
– Это как?
– Сами посмотрите – только что было шесть мегаметров, а сейчас четыре… Ой, нет – восемь!
– Что за бред? – я вылез из своего кресла и подошёл к нему. Я был готов согласиться, если бы она сокращалась – пусть рывками, как если бы мы неслись к планете скачками, но – увеличение?! Как это возможно?
– Вот, – он постучал пальцем по экрану планшета – там, ниже стрелки, указывавшей прямо по курсу, смаргивала строка цифр, определявших дистанцию до цели нашей экспедиции, и – да, цифры эти постоянно менялись. Восемь сменилась двойкой, двойка – пятёркой, а последняя, продержавшись на экране добрых десять секунд, уступила своё место единице, отчего я бросил взгляд вперёд, ожидая увидеть надвигавшуюся на нас поверхность планеты, обещавшую поставить точку – сделать её из нас на своей поверхности, завершая этим наше путешествие. Но, к моему облегчению, впереди была только чернота, слабо расцвеченная редкими звёздами.
– Может дальномер врёт?
– Мы его тестировали перед вылетом, сэр!
– Но планета же прыгать взад-вперёд не может?!
– Не может, сэр! Но – прыгает. Или мы – прыгаем.
Я покосился в иллюминатор, сквозь который нашу рубку щедро заливали лучи местного светила – и оно, в отличии от планеты, висело в пространстве неподвижно. Ну или мы прыгали синхронно с ним. Относительно неподвижной планеты. Тьфу! Вот же бред в голову лезет!
– Док, а что телескоп говорит?
– Телескоп? – врач озабоченно посмотрел на меня: – Говорит? Вы в порядке, сэр?
– Нет! Чёрт! Я – в порядке. Я не это хотел сказать! Говорит… Тьфу! – я выдохнул: – Ты на планету смотрел? В. Телескоп? Смотрел?
– Нет, сэр.
– Так посмотри – прыгает она или нет, делов-то! Ты её – наблюдаешь?
– Эээ… – он приник к окулярам – работы по подготовке вылета велись в спешке и вывести изображение на тот же планшет мы просто не успели: – Да, сэр. Вижу.
– Дистанция? Ну, на глаз?
– Сэм, – он оторвался от телескопа и повернулся ко мне: – Я тебе что? Глаз-алмаз с дальномером? С монетку она, вот, – согнув большой и указательный пальцы он обозначил диаметр мелкой монеты.