Братство - стр. 27

– Думаю, да. Он родился, когда братство распалось. Я видел его всего однажды…

– А она когда-нибудь упоминала о своем первом ребенке? Нашем ребенке?

Джон уставился на скатерть.

– Боже, я ненавижу этого человека, – прошептал Кольбейн.

Он поднял голову.

– Так значит…

– Бринк с Эльзой возродили работу Венского братства?

Джон кивнул.

– Я нашел три сообщения, в которых говорится об этом.

Он показал на конверт, в котором лежала фотография. Кольбейн достал из конверта тонкие шелестящие листы бумаги. На каждом был штамп с надписью большими буквами: «Совершенно секретно».

– Вот первое. Отправлено 2 июня 1941 года. Полгода назад, – сказал Джон, показывая пальцем на одно из сообщений: «Приношу свою глубокую благодарность. Жду встречи. Разные мысли и предложения. Э.».

– Той же осенью, 5 сентября: «Первая поставка пришла поездом. В Греции большие возможности. Результаты тестов соответствуют ожиданиям. Э.».

Джон переместил палец на последний лист бумаги.

– И вот, накануне нового года пришло следующее: «Локуста, E24G554. Э.».

– Локуста, – тихо произнес Кольбейн.

– Локуста, – констатировал Джон. – Вот почему надо торопиться. Поэтому я и вышел на связь с тобой.

– Пакистанцы, сомалийцы, афганцы, шведы и поляки. Что может быть общего в их культурах? Они все хотят смотреть свое чертово дерьмо по телевизору.

Новая параболическая антенна появилась на веранде дома прямо напротив здания полиции на улице Окебергвейен в Грёнланне. На девяти из двадцати балконов красуются огромные тарелки, направленные на юг. Сегодня они установлены у сорока пяти процентов жителей Осло. Самая точная статистика иммигрантов в городе, по мнению Андреаса.

Фредрик стоял в пустой переговорной на седьмом этаже недовольный тем, что считает антенны, вычисляет проценты и думает об Андреасе. Даже продолжительный ночной сон не изгнал из тела усталость после часов, проведенных в Сульру. Он потянулся, поправил на носу тяжелые очки и вдохнул теплый свежий летний воздух, едва проникавший сквозь приоткрытое окно. Приоткрытое ровно настолько, чтобы избежать попыток самоубийства.

За ночь непогода утихла. Теперь по небу плыли летние облака. Обычно в это время на светофоре на улице Грёнланнслейере скапливалось много машин в ожидании зеленого, но не сейчас. Не в последнюю неделю перед государственными праздниками. Всего пара машин промчались, обгоняя велосипедиста в трико и двух молодых девушек с голыми ногами, бежавших трусцой по тротуару.

Еще прежде чем за спиной открылась дверь, Фредрик услышал доносившийся из коридора баритон Себастиана Косса.

– Нам остается наблюдать за тем, во что это превратят СМИ. Пятеро убитых. Бесследно исчезла целая проклятая община. Версия об исламском следе выглядит чертовски убедительной.

Косс произнес «чертовски» с сильным акцентом на «ч»: «Ч-ч-чертовски».

Помощник комиссара полиции замолчал.

– А вот и Бейер, о котором я говорил.

Косс сделал шаг в сторону и подмигнул мужчине, шедшему следом, думая, что сделал это незаметно. Низкорослый, кудрявый, с кустистыми бровями спутник Косса решительными шагами пересек комнату.

Фредрик протянул ему руку, чтобы поздороваться. Мужчина крепким рукопожатием влажной ладони попривествовал Фредрика. На шее у коротышки висел пластиковый значок с изображением королевского льва и тремя большими буквами: СБП.