Братство 2. Второй шанс - стр. 26
Один из захваченных нас повеселил. Он решил, что раз мы не менты, то можно взять нас на понт.
– Вы чё?! – высокий парень-качок с татуировкой, одетый в майку, поднял руки в боксёрской стойке. – Чё толпой-то, на? Давай один на один, на! Любого порву, на!
– Ну попробуй, – равнодушно сказал Царевич, расслабленно выходя вперёд.
– Давай лучше я, Ца’евич, – сказал Шопен, который был ниже этого качка аж на голову. – У тебя всё равно башка постоянно болит.
Качок пошёл вперёд, довольно усмехнувшись.
Затем последовали звуки нескольких ударов, пыхтение, мат, слёзы и стоны. Вскоре качок лежал на полу, держась за отбитую коленку. А чего он хотел? Шопен дерётся с малых лет, он в этом мастак.
– А хорошо вы придумали, пацаны, – сказал Федин, через несколько часов, когда мы закончили и Моржов увёз Симу в ГОВД. – Показали борзоте, на кого те полезли.
– Старый придумал, – Маугли кивнул на меня. – Говорит – найти надо, и жёстко ответить. Это же во всех плевок был, кто там.
– Да. Но ответили. Надо почаще видеться.
– Не теряйтесь сами теперь, – сказал я. – Подходите к нам. Вот сейчас как раз нужно вместе держаться, или по-одному задавят, и пофиг, какое у кого звание раньше было. Афганцы это давно поняли, и нам надо.
– Вот приятно умного человека послушать.
Распрощались и с танкистом Фединым, и с Романовым, и с неразговорчивым разведчиком Сунцовым, который говорил мало, но дрался хорошо. Только распрощались, но вдруг начался один разговор, следом второй, и всё никак не расходились, аж до ночи болтали, хотя несколько раз уже пожимали друг другу руки и собирались уходить.
Просто не хотели терять давно забытое чувство единения, которое сегодня проявилось особенно ярко.
Когда вернулись оттуда, у меня первое время было впечатление, что все наши хотят держаться по отдельности, кроме Царевича, который ездил ко всем. Пересекались регулярно, но всё равно, будто что-то изменилось.
Будто все хотели забыть поскорее то, что пережили, и держались подальше от тех, кто мог напомнить о случившемся. Будто это что-то могло изменить. И тем не менее я и сам уехал в той, первой жизни, а остальные так и держались порознь.
Ошибочная это была мысль, как оказалось, а сейчас я вижу это особенно ясно. Но после случившегося остальные тоже поняли, что всё же надо держаться всем вместе. Ведь это сила, с которой остальные вынуждены считаться. Да и вокруг будут люди, проверенные в ситуации, хуже которой не бывает.
Я это понял раньше, собирал теперь всех наших, вот даже офицеры к нам потянулись.
Ну а деньги вернули человеку, у которого теперь не будет болеть голова, чем кормить семью. Гриша Верхушин тут же клятвенно пообещал, что нас не забудет и познакомит с разными людьми, кто может нам пригодиться. Да и сам обещал помочь чем сможет. Он же пробивной, даже у Минобороны смог выбить себе деньги, а это мало кто может.
* * *
Разные были люди, кто нам попадался в Чечне. Были те, ради кого сам идёшь на всё. Были те, за кого хотелось отомстить, были те, кого хотелось прикрыть. Разные были люди, да. Некоторых я вспоминал всю свою первую жизнь, про некоторых думал сейчас, что как мне повезло, что знаю их, и что получил второй шанс помочь им и себе.
Но были и последние гады. Худший среди всех – один контрактник, с которым мы познакомились в 96-м году. Весной, уже после того, как Самовар подорвался на мине. Когда вовсю говорили, что скоро будет мир.