Братишки - стр. 11
– Нормально всё. Тут недавно погранцы с трактором ездили, дороги перепахивали, так мы мостки сделали.
– Мостки? Они джип-то выдержат?
– Они «КамАЗ» выдержат…
Проблема в том, что «КамАЗ» – чужой, а джип – мой, собственный. Но рискнем и поверим…
– Тебе сколько лет?
– Пятнадцать, а чо?
– Ничего. Перестань говорить «А чо». Поверь – не красит…
Мостки оказались знатными – из мощного стального прутка. Я настелил поверх глубокой борозды сначала одну колею, затем, примерившись, другую. Затем девчонка встала на другой стороне дороги, командовать, а я осторожненько переправил джип. И снова сбросил с дороги мостки.
Поднимая пыль, я с ветерком довез ее до ближайшего села. Оно было точно таким же, как и на той стороне, – с белеными хатами, старыми «Москвичами» под окном, брехливыми собаками и нищетой. Только деньги тут гривны, а водка – горилка. Я подвез моего харона до магазина, дал требуемую сумму. Потом набросил сверху сто долларов.
– А это зачем?
– Купи себе нормальную одежду. И иди учиться. Не оставайся здесь. Не надо.
Она хотела что-то сказать, но не сказала. Захлопнула дверь – и я газанул, уходя обратно на дорогу. Теперь уже украинскую дорогу.
Я заехал со стороны Старобешево. Смотрел по сторонам. «ТТ» при себе, если что – сорвусь и уйду на скорости, а там вооружусь. Заодно останавливался и смотрел, где есть мобильная связь. У нас в Ростове она уже приличная, в городе сплошное покрытие, а вот здесь с этим хуже. Но по моим прикидкам, у трассы должна быть.
Найдя место, я оставил машину. Так, чтобы и не видно особо, и в то же время почти на дороге, чуть что – сорвался и ушел. Полез под машину, весь перепачкался, переругался, но достал оружие и положил в багажник. Винтовку собрал. Набрал по мобиле Дона, тот не сразу, но откликнулся.
– Аллё, братан.
– Ну ты чё, где? Я тебя жду.
– Ты на колесах?
– Ага. Только не на своих.
– Двигаться можешь?
– Пока да. Ты чё, братан?
– Давай так. Гони на Донецк обратно – по трассе через Старобешево. Я тебя увижу и тут же отзвонюсь. Тачка какая?
– Брат, ты чё, не доверяешь?
– Брат, я сам себе не доверяю. Поверь, так лучше будет. Отзвони, как проедешь Старобешево. Тачка какая?
– «Девяносто девятая». Серая.
– Хоп. Жду.
– Хоп. До связи.
Хоп – это словечко пошло из Ташкента. Ташкент – основные ворота Союза в афганский кошмар. Город, через который прошли почти все…
Подумал, достал винтовку, патроны. Не то что я не доверяю Дону, просто тут проблемы. Если его преследуют, я это увижу. И те, кто преследует, вряд ли ожидают нарваться на опытного снайпера…
Стрелять мне приходилось. И на войне, и здесь. Как говорил Чапай, убийство превращается в дело чисто механическое. Вопреки детективам в криминальном мире очень мало профессионалов, большинство – тупое бычье, которому дали в руки дешевое ружье или автомат и которое поливает направо-налево или расстреливает из засады машину. Мне приходилось убивать на разборках, и мне приходилось убивать врагов, сама возможность того, что я могу убрать сам, не нанимая исполнителей, давала мне уважение в темном, сумрачном и грязном блатном мире. Но я никогда не переходил грань – хотя сам ее мог определить с трудом. Например, мне не раз предлагали стать профессиональным киллером, говорили, что у меня талант, подобно Саше Македонскому. Но слава Македонского меня ничуть не прельщала, и я всегда отказывал – в том числе и тем людям, отказывать которым было опасно для жизни. Македонский есть Македонский. А я есть я.