Брат жениха. Поверь мне снова - стр. 25
— Да, выходит, что так...
— Что он уже успел натворить? Он же женился и уехал, — ворчал папа, который даже привстал на диване, настолько ему не нравились эти новости.
— Как уехал, так и приехал, — сказала я, глядя в стенку. Ну как отцу рассказать, что эта война, которая, казалось бы, уже давно канула в лету, вдруг разразилась снова?
— Он проездом? — уточнил папа.
— Если бы, — удручённо покачала головой я. — Он вернулся насовсем.
— Странно, — почесал он в седом затылке. — Почему именно сейчас?
— Да вот и мы с Маратом тем же самым вопросом задаёмся.
Папа перевёл на меня внимательный взгляд.
— Думаешь, время выбрано не просто так?
— Думаю, да, — кивнула я. — У Марата уже довольно неладно в бизнесе, из-за новых санкций и длительного закрытия границ, так что... Он сейчас в очень сложном положении находится и может прогореть. Я боюсь, что Марк, припомнив Марату всё самое лучшее, может сейчас воспользоваться ситуацией и попытаться отомстить.
— Так вот почему твой муж в последнее время сам не свой, — подпёр подбородок рукой папа. — Так и подумал, что с бизнесом что-то не то, но спрашивать было неудобно. Он не любит подобных вопросов.
— Да, это очень на нём отразилось, — вздохнула я. — Мы стали гораздо чаще ссориться. У него сам по себе характер не сахарный, а тут ещё он постоянно на нерве, замороченный и уставший. Не хватало только Марка сейчас! Как ты понимаешь, мужчины снова поругались, встретившись в родном доме.
— Почему ты сразу думаешь, что Марк по вашу душу здесь? — пожал плечами отец. — Может быть, это простое совпадение, что Марк вернулся именно сейчас? С чего ты взяла, что он обязательно что-то будет делать?
— Ведёт себя странно, — ответила я, немного замявшись. Решала, стоит ли говорить отцу о приставаниях Марка. Но раз уж я начала этот разговор, надо договаривать. Да и ему, скорее всего, расскажут домочадцы Марата и Марка. — Он опять... Проявлял ко мне внимание. Настойчиво. И Марат это увидел.
— Понятно, — теперь уже вздохнул отец. Он тоже понимает, что мой муж довольно тяжёлый человек, а младший брат для него болезненная тема по многим причинам. И главная причина — я, конечно же. — Ругался?
— Нет, — покачала я головой. — Но очень ревновал. Наговорил мне не самых приятных вещей... Возможно, он будет об этом жалеть потом.
— А что он сказал? — спросил папа. — Ты, Линочка, любишь слышать не то, что другие имеют в виду. Как это было с первой беременностью.
— Нет, пап, — твёрдо сказала я. — На сей раз он всё сказал однозначно. И очень меня задел этими словами.
— Ну, что сказал-то? Обзывался, что ли? — не понимал никак, о чём я говорю, отец. — Так давай я с ним тогда поговорю сейчас по-мужски.
— Пап, — улыбнулась я, чувствуя, как его слова затронули самую душу. Нет, так, как папа, меня никто не сможет любить. Он всегда готов заступаться за свою маленькую девочку, которая продолжает жить в теле тридцатилетней меня. Обняла его за шею и прижалась своей щекой к его щетинистой, пахнущей травами для чая. — Ну как же я тебя люблю!
— И я тебя, Линуль, — обнял он меня в ответ. — Но всё-таки очень нехорошо, что мой зять тебя обижает. Что он наговорил тебе? Ты сама не своя не только из-за Марка, но и из-за Марата тоже. Я знаю, когда у тебя сердце болит. Чувствую.
Я опустила руки и села рядом с папой. Смотрела в пол, собираясь с мыслями.