Брат мужа. Порочные игры - стр. 23
— Влад…
Паша в отчаянии смотрит на Олега, который передергивает плечами и гадливо кривится. Меня трясет, зуб на зуб не попадает. Влад оглядывается, стягивает пальто и подходит.
— Что за фотографии? — я поднимаю на него глаза.
— Жуткие и отвратительные, — сдавленно отзывается Олег.
Влад вздыхает и накидывает мне на плечи пальто. Меня коконом окутывает теплое облако пряного парфюма:
— Да, тебе не стоит на них смотреть.
— Что за фотографии? — тихо повторяю я.
— Полина… — Паша истерично хихикает и расстегивает ворот рубашки, — давай, мы с тобой дома обо всем поговорим. Вспылил я чуток. Прости. Неделя тяжелая выдалась.
— Что за фотографии?! — в ярости вскрикиваю я и сжимаю кулаки. Закрываю глаза и шепчу. — Я должна увидеть их.
— Влад… не надо… — сипит Паша. — Хочешь, я на тебя квартиру перепишу? Машину? Влад, мне очень жаль… Влад, мой психолог говорит, что всему виной соперничество и борьба за родительскую любовь, понимаешь?
— Фотографии, — хватаю Олега за борта его кожаной куртки и вглядываюсь в испуганные глаза, — показывай.
— Там ничего интересного…
— Показывай, — холодно отзывается Влад. — Он сама этого пожелала.
Олег отстраняется от меня, аккуратно разжимая мои замерзшие пальцы, и открывает дверцу машины, с немым протестом глядя мне в глаза. Неуклюже ныряет в салон, и через несколько секунд его осуждающих вздохов я держу в руках пластиковую папку.
— Полина…
Влад приваливается к авто, медленно потирая ладони в перчатках. Смотрит на Пашу с нескрываемым презрением. Похоже, его месть претворяется в жизнь, потому что муж мой ненаглядный весь съеживается и кулак прижимает ко рту.
В гнетущем молчании вскрываю с щелчком папку на круглой кнопке. Достаю глянцевые фотографии и шагаю под фонарь у клумбы с свеже-перекопанной землей. Про себя отмечаю, что управляющая компания отлично справляется со своими обязанностями: двор держит в порядке, к зиме готовится и растения вовремя пересаживает. Одним словом, молодцы.
На фотографиях вижу откровенный изврат. Грязный и гадкий, и он пробирает до самых потаенных глубин подсознания, которое покрывается плесенью отвращения. Когда я думала о любовнице, я боялась, например, о внебрачном ребенке, а не о том, что мой муж вечерами лижет ноги своей начальницы.
— Полина…
Больше ни одна живая душа не должна увидеть эти фотографии. Нельзя позволить, чтобы кто-то узнал, что я замужем за извращенцем. Маму точно хватит удар, а папа на рыбалке утопится. Да я сама хочу нырнуть в лужу лицом вниз и захлебнуться.
— Полина…
— Заткнись, — цежу сквозь зубы я, и Паша замолкает, с готовностью потупив глазки.
У меня и в мыслях не было, что мой муж настолько падший человек с изуродованной душой.
— Ты должен уничтожить эти фотографии, — прячу снимки в папку и подхожу к Владу. — Все копии и все носители.
— Встала на защиту мужа?
— Нет, — я поднимаю взгляд. — Дело не в этом. Я не хочу, чтобы был хоть мизерный шанс того, что эти снимки попадут в руки моих родителей. Они у меня хорошие, Влад, и они, возможно, даже слова мне не скажут о том, что мой муж— извращенец, смолчат, но ты же все понимаешь, да?
— Прекрасно понимаю.
— Я выходила замуж за приличного и ответственного мужчину. Мои друзья и родственники были за меня невероятно рады и хочу, чтобы и развод прошел без скандала, сплетен и тихо.