Брат моего жениха - стр. 7
– Почему ты молчишь… – понижает голос до рычащего шепота Рысев, – Лана? – зовет по имени так проникновенно, всколыхнув что-то давно забытое и потерянное глубоко внутри. И делает еще шаг, сокращая расстояние между нами до опасного минимума. Оттесняя меня к стене. Я буквально впечатываюсь в нее в попытках оставить между нами хоть какой-то зазор.
– Потому что я была не нужна тебе тогда… – с трудом продираю слова. Его темные глаза опускаются на мои губы, и каждый следующий вдох дается мне с огромным трудом, потому что я чувствую его. Кажется, ощущаю каждой клеточкой его желание, возбуждение и огонь, что бушует внутри этого огромного, но не умеющего любить сердца.
Вижу, как дрогнул кадык, когда Рысев с трудом сглатывает и делает последний разделяющий нас шаг, запуская руку в мои длинные теперь волосы, и наклоняется с явным намерением поцеловать, но... я вскидываю руки и останавливаю его, упираясь ладонями ему в грудь и мягко, но настойчиво отодвигаю от себя.
– И я не нужна тебе сейчас, – договариваю то, что собиралась.
Нахожу в себе силы и на ватных ногах отхожу, снова устанавливая между нами спасительную преграду в виде стола.
– Зачем ты пришел сюда, Рысев?
Он с минуту молчит и, когда мне уже кажется, что ответа не будет, говорит:
– Ты собираешься замуж за моего брата. А это значит, что мы будем видеться.
– И я очень надеюсь, что ты будешь мужчиной и не станешь чинить мне препятствия.
– Ты любишь его? – сжимает челюсти Рысев.
– Он любит меня. Меня и мою дочь.
– Ты не ответила на мой вопрос, – упирает руки в бока мужчина и смотрит волком, исподлобья. – А ты его? Любишь?
– Мне достаточно его чувств, – обрываю довольно резко всякие попытки продолжать и дальше этот бессмысленный разговор.
– Бред, – ерошит пятерней волосы Леша в таком знакомом и привычном жесте. – Не ты ли мне говорила, что семьи без любви быть не может?
– А ты мне доступно объяснил, что любовь – это все глупые сказочки для маленьких девочек. Теперь у меня есть Слава. У нас скоро свадьба, Рысев. Моя дочь его приняла. Будет лучше, если мы и дальше будем делать вид, что друг друга не знаем, – выпаливаю как на духу. И немного погодя говорю уже спокойней, с силой сжимая ладони в кулаки, так что ногти больно впились в кожу:
– Я прошу тебя не мешать мне строить мою личную жизнь… Леша, – его имя выходит глухо, едва слышно. Скорее как выдох, чем слово.
Рысев долгое мгновение задумчиво смотрит на меня, блуждая взглядом по моему лицу, что я не выдерживаю и прячу глаза, складывая руки на груди. Устремляю взгляд в сторону стен, окон, хоть куда, только бы отвлечься от этой давящей тишины, установившейся в кабинете.
– Не мешать, говоришь? – слышу, в конце концов, настолько близко, что аж подпрыгиваю от неожиданности.
– Ты же хороший брат. Подумай, если не обо мне, то о Славе.
– Проблема в том, – говорит Леша и, подцепив длинными пальцами за подбородок, заставляет задрать голову и посмотреть на него, – что все эти пять лет я только и делал, что думал о тебе, Илана, – пробегает по нижней губе подушечкой большого пальца, и я вздрагиваю от неожиданно “уколовших” изнутри ощущений.
– И теперь, когда я знаю, где ты… ничего не могу обещать, – ставит точку в нашем разговоре Рысев и, прежде, чем я успеваю опомниться, уходит, оставляя за собой полный хаос что снаружи, что внутри меня.