Брат и сестра (сборник) - стр. 18
– Я вижу, что вы довольно высокого о себе мнения. Урок начался. Учитель, желая немного убавить самоуверенность девочки, не старался делать его для нее ни легче, ни интереснее. Вера была этому очень рада: она любила, чтобы к ней относились серьезно, как к взрослой девочке, чтобы ей давали возможность выказать все свои способности. Учитель остался очень доволен ею, и она слышала, как, уходя, он сказал ее матери: «Кажется, мы будем дружны с вашей дочкой: удивительно способная и прилежная девочка».
Эти слова придали новую бодрость Вере, и теперь она уже не сомневалась более в своих силах.
– С чего это ты выдумала, Вера, учиться по-латыни? – говорил ей Боря. – Девочки никогда не учатся древним языкам: это для них слишком трудно.
– Пустяки! Одна учительница в гимназии говорила нам, что девочкам стоит только постараться, и они могут всему научиться не хуже мальчиков. Я и постараюсь! Я знаю, что я не могу быть такой хорошенькой и ловкой, как Жени, но я наверняка не глупее тебя и Мити; увидишь, что я догоню и перегоню тебя в учении!
Такое «нахальное хвастовство», как назвал Боря слова сестры, передавая их позднее Мите, до того поразило мальчика, что он не нашелся ответить на него, a Вера, между тем, принялась серьезно исполнять свое намерение догнать и перегнать его.
Она прилежно училась до и после поступления в гимназию, но это прилежание не шло ни в какое сравнение с той, можно сказать, жадностью, с какой она набросилась теперь на книги.
Учитель, заметив, что y нее большие способности к математике, в занятиях с ней обратил особенное внимание на этот предмет, и через несколько недель она стала решать арифметические задачи быстрее и правильнее Бори. Этот успех не удовлетворил честолюбивую девочку: ей, главным образом, хотелось сравняться с братом в том, чем он наиболее гордился, – в латинском языке. Это было дело нелегкое. Боря уже два года учился латыни и успел преодолеть первые трудности латинской грамматики, она же только что знакомилась с русской грамматикой, a по-латыни не знала ни слова. Но это не смущало ее. «У меня способности не хуже, чем y Бори, – говорила она сама себе, – это и учитель сказал; Боря ленив, a я прилежна, он учится пять часов в день, a я буду учиться десять; через год я точно догоню его!»
– Вера, Верочка! – звала ее мать, видя, как она сидит за своим письменным столиком, оперев на обе руки усталую голову, не слушая и не слыша ничего, что делалось вокруг, заучивая целые сотни латинских слов и десятки грамматических правил. – Верочка, я с тобой говорю!
Девочка ничего не слышала, и мать должна была класть руку на ее книгу, чтобы заставить ее оглянуться.
– Что тебе, мама? – недовольным голосом спрашивала она, досадуя на перерыв в занятиях.
– Брось ты эту латынь, голубушка; посмотри, как ты измучилась: голова горит, руки как лед; я занимаюсь с тобой французским и немецким языками, – право, этого для тебя довольно!
– Отчего же для Бори не довольно, a для меня довольно?.. Не мешайте мне учиться, мама.
– Боре все легче дается, чем тебе, дружок. Вон он уже давно приготовил все уроки и скачет, как конь без узды, a ты целый день сидишь над книгой, – это вредно, ты заболеешь.
– Никогда не заболею от учения! Уж если заболею, так скорей от того, что вы мне мешаете делать, что мне хочется, что мне приятно.