Браслет с Буддой - стр. 20

– Не замечал. Еще у нее дрогнул голос и как будто охрип. Нет, говорит, а в глаза не смотрит. Точно, соврала. И бретельку все время поправляла.

– Трудно сказать, – осторожно заметил Алик. – А с бретелькой… Может, обычное женское кокетство? Наливает тебе кофе, наклоняется, чтобы бюст наружу, облизывается, просит нарезать хлеб… и бретельку тебе под нос. Классика. Кофе не хочешь?

– Можно. Сиди, я сам. – Шибаев поднялся и пошел в кухню. – Тебе сколько сахару? – закричал оттуда.

– Четыре ложки! В буфете сухарики, захвати! Кушать не хочешь?

– А что у нас?

– Есть колбаса и икра. Я не буду на ночь. И так плохо сплю.

– Откуда у нас икра?

– Я стушил, из баклажанов.

– Так чего ж ты молчишь! – обрадовался Шибаев. – Заханырил?

– Просто забыл.

– Кушать подано! – закричал Шибаев через пять минут. – Прошу к столу!

Алик побежал на кухню. Шибаев уставился на физиономию друга и сказал:

– Уши оттопырились, рот открыт, глаза выпучены. Не иначе – радость. Садись, Дрючин, приятного аппетита.

– У нормальных людей второй завтрак, а у нас второй ужин, – заметил адвокат, усаживаясь…

…жизнь – игрушка

В руках бессмысленной судьбы,

Беспечной глупости пирушка

И яд сомнений и борьбы…

Семен Надсон. «Идеал»

Около полуночи пошел дождь. Сначала робкий, он шуршал в траве и листьях; потом полило сильнее – затарабанило в асфальт и в припаркованные около «Английского клуба» автомобили. На лужах вздувались пузыри, свет фонарей стал рассеянным, они стали похожи на колючие звезды. Дождь был теплый, и оттого казалось, что он какой-то бутафорский, несерьезный.

Мужчина открыл дверцу машины, уселся и задумался, не торопясь включать двигатель. Дождь с силой стучал в стекло. Улица была пуста. Величественный швейцар распахнул высокую дверь, и из сверкающего огнями холла вышла женщина в красном платье и белом плаще, накинутом на плечи. Стала под навесом, вынула из сумочки крошечный зонтик. Машина, где сидел мужчина, включила фары. Женщина, раскрыв зонтик, бросилась из-под навеса к машине, постучала ногтями по стеклу. Мужчина перегнулся через пассажирское сиденье, дотянулся до дверцы.

– Извините, не подбросите до Пушкина? – голос у нее был хрипловатый.

– Садитесь. Такая женщина не должна мокнуть под дождем. Я видел вас в зале…

– Спасибо. Пришли поужинать и… Всегда одно и то же. А еще говорят, что скандалистки женщины! Ну и… вот! – она посмотрела на мужчину. Он, в свою очередь, улыбаясь, смотрел на нее. Глаза в глаза. – А вы почему один? – спросила она, усаживаясь.

– Так получилось. Поехали?

Он прекрасно знал, что женщина солгала – сегодня она была в ресторане одна. Иначе его здесь не было бы. Что-то не задалось, и она уходит одна. Ему наконец повезло.

– Да, пожалуйста. Пушкина, тридцать.

– Домой?

– Домой. Настроение испорчено… Зла не хватает!

– Может, посидим где-нибудь? Не хочется домой…

Они смотрят друг на дружку. Приятный мужчина лет сорока с хвостиком, приятная улыбка, не похоже, что жлоб или нахал. Рассматривает ее с удовольствием. Женщина выпрямляется, словно случайно поддергивает платье – у нее красивые коленки; улыбается и кивает; поправляет пышную белую гриву…

Капитана Астахова вырвал из сна пронзительный рев мобильника, он всхрапнул и проснулся. Рев продолжался. Капитан пошлепал ладонью по тумбочке, поймал мобильник и прижал к уху. Там бодро зачирикали.