Браки совершаются на небесах - стр. 20
И Кристина решительно потянула в сторону дверцу шкафа.
***
В ее сторону сворачивали голову все мужчины в кофейне. А ведь казалось бы, в одежде – ничего особенного. Широкие белые льняные брюки, черный льняной жилет на голое тело, небрежная россыпь светлых волос и огромные очки. А все вместе – сногсшибательный вау-эффект. Потому что это Кристина Кузьменко.
– Встречаться с тобой в публичном месте – то еще испытание.
– Я уверена, что эта задача по плечу человеку, который регулярно поднимает в воздух и сажает на землю многотонные самолеты, – Кристина подняла на лоб очки, устраиваясь за столиком. – Ну, рассказывай.
– Что? – Марк все-таки чувствовал себя неуверенно. Он, кажется, никогда до этого не чувствовал себя неуверенно в присутствии женщины. Вот, приплыли. С другой стороны, с топ-моделями он тоже никогда раньше не встречался.
– Про Веронику, конечно! Как у нее дела?
– У нее все хорошо, – Марк поблагодарил кивком официанта за принесенный кофе. Он помнил, что Кристина пьет американо. – Она очень воодушевлена твоим… нашим последним звонком.
– А ты? – Кристина не торопилась пить кофе. – Ты воодушевлен?
Чувство неуверенности никуда не девалось, и Марку это дико не нравилось. Но ради Вероники…
– Я очень тебе благодарен, Кристина, за все, что ты сделала для Вероники.
– Я тебе не верю.
– Почему?!
– У тебя такой вид, будто тебе сейчас удаляют зуб без наркоза, – Кристина откинулась на стуле и скрестила руки на груди. Марк некстати вдруг подумал, что для топ-модели у нее там, в вырезе надетого на голое тело жилета более чем… Так, в лицо ей смотри! – Давай определимся, Марк Леви, который как писатель, только не писатель. Так случилось, что я являюсь объектом симпатии твоей дочери. В ее возрасте нормально заводить себе кумиров. Я в двенадцать бредила Майклом Джексоном и мечтала попасть в его поместье.
– Попала?
– Угу. В двадцать пять – совсем не то, – пожала плечами Крис. – Но ты не переводи разговор. Если ты хочешь, чтобы мечта Вероники сбылась здесь и сейчас – а детские мечты уже если должны сбываться – то именно там, в детстве – тогда ты принимаешь мое присутствие в жизни дочери стоически. И прекращаешь свою бесячую рефлексию. И позволяешь мне общаться с Вероникой. А если нет – то мы допиваем кофе и расходимся.
Марк опешил от такого ультиматума. Но этот ультиматум его почему-то совершенно не… не задел, не оскорбил. А даже вызвал какое-то чувство… Теплое. И близкое к восхищению.
– А ты… ты готова тратить время на мою дочь, Кристина?
Она лишь фыркнула, закатила глаза и, наконец, пригубила кофе. И тут их уединение нарушили. К столику подошла девочка лет четырнадцати или пятнадцати.
– Простите, пожалуйста, – она явно волновалась. – Вы ведь Кристина Кузьменко?
– Да.
– Можно автограф? – Кристине протянули розовый блокнотик. Девушка взяла протянутую ручку.
– Как тебя зовут?
– Лера.
Кристина размашисто расписалась в блокноте.
– И вот на втором листочке, если можно. Это для моей подруги Маши.
Крис терпеливо подписала и второй листочек, а потом коснулась пальцами локтя девочки и кивком головы указала на Марка.
– Ты знаешь, кто это?
На Марка уставилась пара любопытных блестящих темных глаз. В них промелькнуло восхищение. Нет, только не пятнадцатилетние, пожалуйста!
– Не знаю, – девочка медленно покачала головой.