Брак с бандитом. Любовь как приговор - стр. 3
Марат все это время неотрывно смотрит на меня, позволяя этой сучке, которую он удовлетворил рукой, ластиться о его ногу. Словно кошка.
Как же это мерзко. Настолько отвратительно, что я даже не понимаю, что у меня подкашиваются ноги и охранник мужа выводит меня из ВИП-зоны.
– Куда мы идем? – мне надо понять, что происходит.
– Марат Ренатович приказал отвезти вас домой.
– Надо же, какой заботливый, – глаза начинает жечь, и одна за другой слезинки стекают из уголков глаз.
– Может быть, вам что-то нужно?
– Ничего… – хотя мысленно я желаю лишь умереть.
Он провожает меня к лифту, а оттуда сразу к авто.
У меня в голове снова и снова прокручивается уродливая картина того, как мой муж у меня на глазах занимается петтингом с другой. Он делал это нагло, цинично, смотря прямо в глаза. Будто я никто, пустое место, которое можно проигнорировать, унизить и растоптать. И я уверена, что сейчас, когда я больше не мозолю глаза, они обязательно продолжат начатое. А может, и не только вдвоем. Говорят, мой муженек любит, когда его ублажает много женщин одновременно.
До самого дома нахожусь в каком-то анабиозе. Не в силах ни пошевелиться, ни вообще выдать хоть какую-то реакцию на случившееся.
– Марьяна Юрьевна, вам нехорошо? – спрашивает у меня охранник, как только машина останавливается у крыльца нашего особняка.
В сумочке разрывается телефон. Но мне совершенно плевать на то, кто там и что ему нужно. Все, чего я хочу, – это выжечь себе глазницы и стереть память, чтобы забыть все увиденное сегодня, как и весь предыдущий год, ставший настоящим страшным сном.
Вваливаюсь в дом под обеспокоенные взгляды прислуги и иду в свою спальню. Забегаю в туалет и успеваю добежать до унитаза как раз в тот момент, когда меня начинает выворачивать наизнанку.
После того, как я воочию увидела тот Содом и Гоморру, где Марат Валеев чувствует себя как рыба в воде, и узнала, как Марат вместе с дружками предпочитает развлекаться, мне кажется, будто меня изваляли в грязи. Они занимались черт-те чем, а чувствую себя грязной я.
Как только спазмы затихают, я скидываю с себя одежду и встаю в душ под обжигающе горячие струи воды. Мне хочется смыть с себя запахи и разврат, что царили в той комнате. Вот только, сколько бы я ни терла кожу гелем и губкой, кажется, что все это лишь сильнее впитывается в меня.
Не знаю, сколько провожу времени в душе, а потом, завернувшись в халат, проглатываю двойную дозу снотворного и проваливаюсь в сон.
Я давно перестала видеть сновидения. Сон давно превратился для меня в огромное испытание. И если мне удалось заснуть без таблеток, то это уже большое достижение.
Но этой ночью даже снотворное не до конца справляется с моим воспаленным сознанием.
Мне кажется, что кто-то стоит надо мной мрачной тенью и рассматривает во сне. Хочу приоткрыть глаза, чтобы убедиться, так ли это, но веки слишком тяжелые. И в какой-то момент я даже ощущаю прикосновение и слышу голос:
– Ты сама выбрала это.
Но затем видение рассеивается.
И просыпаюсь я с тяжелой головой, воспаленными глазами и в болезненном состоянии.
Жду, что прислуга принесет мне завтрак в постель, потому что меньше всего я хочу видеть сегодня мужа и его самодовольную рожу.
Но время переваливает за одиннадцать, а горничной все нет.
Тогда я выползаю из спальни и направляюсь на кухню, чтобы понять, в чем, собственно, дело и почему я до сих пор не выпила свою чашку утреннего кофе.