❆ Брак поневоле. Беглянка для ледяного генерала ❆ - стр. 17
10. Глава 9
Жеребец срывается на хороший галоп, а малыш просыпается окончательно. Сначала он просто недовольно хнычет, а потом заходится полноценным криком, от которого у меня внутри все переворачивается.
Мне невероятно сильно хочется остановиться, чтобы убаюкать его, успокоить. Но если я это сделаю, то нас точно поймают. И поэтому, как бы мне не было больно, как бы мое сердце не разрывалось от жалости к сыну, все что я могу – это нежно прижимать его к себе и шепотом успокаивать его, в надежде что он хотя бы немного успокоится от звука мамочкиного голоса.
На глаза наворачиваются слезы и мне стоит огромных усилий держать себя в руках. Иначе, я просто не смогу управлять жеребцом. Тем более, в ночном полумраке, пусть и не таком густом и беспросветном, благодаря снегу.
В какой-то момент, мой шепот, непрекращающийся крик сына и шумное дыхание жеребца сливаются для меня в одну непрерывную какофонию. Мне кажется, что еще немного и я просто отключусь.
Что и говорить – я еще не восстановилась после родов. Но ради будущего моего малыша я держусь, я изо всех сил сжимаю зубы и поводья, чтобы ни на секунду не потерять сознание.
Когда заснеженный горизонт, наконец, прорезают шпили охранных башен Грандхольма, я пугаюсь и вздрагиваю. Мне кажется, что не смотря на все мои усилия, я все-таки заснула, но шпили оказываются настоящими. Следом за ними, показываются крепкие городские ворота, распахнутые даже в такую рань, а напротив них вереница людей, желающих попасть в город.
– Мы почти приехали… мое солнышко, пожалуйста, потерпи еще немного… – продолжаю шептать своему сыну на ухо я.
Казалось бы, я должна радоваться, но чем ближе я подъезжаю к столице, тем сильнее меня захлестывает отчаяние.
Во-первых, меня преследует ощущение, что я слышу за спиной топот копыт преследователей, которых послал Бьёрн.
А во-вторых, в меня вселяет ужас тянущаяся ко входу вереница народа. Стоять в ней – равносильно самоубийству. Я не просто потеряю там кучу времени, я фактически сама вручу себя в руки преследователей. А прорваться в город верхом – просто нереально. Особенно, с новорожденным ребенком, который до сих пор захлебывается слезами.
С чего только всем этим людям пришло в голову сунуться в столицу так рано? Ночные сумерки уже начали отступать, но солнце и не думало подниматься – в это время обычно на въезде в столицу почти никого.
И тут меня на меня обрушивается осознание. Ведь скоро Йоль – праздник, который начинается в день зимнего солнцестояния и продолжается двенадцать дней подряд. Знаменитое Йольское вареное вино, торжественные ярмарки, яркие кукольные представления и многое многое другое – вот за чем эти люди собрались здесь.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться на пару со своим сыночком. Если бы эти люди только знали, что своим желанием весело и беззаботно провести праздник, они грубо растаптывают мою надежду на наше счастливое будущее с сыном.
В отчаянии я останавливаюсь за парочкой всадников и, с замиранием сердца, оглядываюсь. Высокий холм пополам с ночными сумерками скрывают от моих глаз все, что находится вдалеке. Мне не остается ничего другого, кроме как надеяться, что это поселившийся во мне страх заставлял слышать топот приближающихся копыт.
Я хочу спешиться, чтобы успокоить малыша и придумать что мне делать дальше. Но из-за моего состояния, меня ведет в сторону, я заваливаюсь и жеребец испуганно дергается, влетая в кого-то на дороге.