Брак по расчету. Я развожусь! - стр. 11
– Нет, это невозможно, Мили, – остановившись позади, обнимает меня и опускает подбородок на мое плечо. – Я тут искренне признаюсь тебе в любви, а ты…
– Дима! Да блин! Ты чего как ребенок себя ведешь? Отпусти меня немедленно и отойди! И… О какой любви идет речь, чудик? Ты меня толком даже не знаешь!
– Ребенок? – цокает языком. – Ты мне не веришь, да? Знаю я тебя достаточно хорошо, милая. Зря ты так. Но… Я также знаю, кажется, как тебя уверить. Пойдем.
Взяв меня за руку, Дима тянет в сторону, где та самая толпа людей. Кто-то с малышами, кто-то со своей парой, а кто-то один, снимает селфи.
– Народ, прошу минуточку внимания! – говорит Дима очень громко, и все сразу же устремляют на него взгляд. – Я этой девушке никак не могу доказать, что влюблен в нее по уши. Не верит она мне! Ну никак! Хоть убейте!
Боже… Мне сквозь землю провалиться хочется!
– Что ты делаешь? – шепчу, крепко сжимая его ладонь.
Он отстраняется и разводит руки в стороны.
– Милена, я люблю тебя, как ты этого не понимаешь? – заявляет он с улыбкой на лице. – С ума ты меня сводишь. Днем и ночью о тебе думаю и больше ни о чем! Люблю, поверь!
Я даже отреагировать не успеваю. Кто-то хлопает в ладони, кто-то снимает нас на камеру, а кто-то кричит: «Браво!»
– Придурок! – рычу. Теперь я цепляюсь за его руку и тяну за собой. – Да что ты делаешь? Совсем, что ли, ку-ку?
– Ну да. Ты таким сделала, – обхватывает мое лицо ладонями. – С ума свела. Никому тебя не отдам. Ванильная девочка, притворяющаяся кактусом. Иди ко мне.
И в следующее мгновение впивается в мои губы напористым, голодным и безумно страстным поцелуем.
Глава 3
С ним все так невероятно быстро… Неправильно…
Но в то же очень весело, безумно.
Вот чувствую, что нельзя поддаваться. Надо держать дистанцию. Да только ничего с собой не могу сделать.
Внутренний голос буквально орет, чтобы я отошла. Оттолкнула от себя Беркутова и вообще врезала ему звонкую пощечину, чтобы не наглел.
Но внутри меня поднимается такое пламя… Его пальцы касаются кожи шеи, вызывает табун мурашек во всем теле. Губы горят, как и низ живота – там вообще непонятно что творится.
– Отойди! Да что ты себе позволяешь? – подаю я охрипший голос.
Дима смотрит исподлобья, прижавшись лбом к моему. На лице легкая улыбка. Зрачки черные-черные.
– Лучше поехали ко мне, – хрипло отвечает он, все так же стискивая в своих объятиях. – Обещаю, что не пожалеешь.
– А вот ты пожалеешь, что лапаешь меня! Я тебе не разрешала!
– Для того, чтобы тебя целовать, кролик ты мой, мне не нужно твое разрешение. Ты дрожишь. Хочешь же меня, как и я тебя. Но упорно делаешь вид…
– Ой, какие мы самоуверенные! – обрываю его речь. – Дрожу, потому что холодно! Не надо выдумывать то, чего нет на самом деле. И… Спасибо за такой вечер, но я хочу домой, как только корабль вернется на свое место!
– Обязательно поедем, – оставив на моей щеке короткий поцелуй, Дима отстраняется. И мне становится еще холоднее. Губы мои действительно горят. А еще он расцарапал кожу щетиной. – У вас там завтра какие-то важные съемки вроде? Отец сегодня что-то такое говорил.
– Я еще не знаю, если честно. Но сказали приехать раньше. Мне бы поехать домой и выспаться, но я поддалась на твою провокацию.
– Жалеешь? – вопросительно выгибает бровь. – Не отвечай, я знаю ответ. Тебе нравится тут быть. Со мной.