Брак по принуждению. Ребенок по любви - стр. 18

Водзинский отпускает и садится у меня между ног. Оглаживает их от щиколоток до бёдер. Но руку не убирает. Проводит осторожно пальцем посередине.

Я инстинктивно сжимаю бёдра, и его ладонь оказывается в ловушке.

– Мира… – слышу, как усмехается.

И почему-то становится обидно. Нашёл игрушку! Для меня, может, первый раз – сакральное действо, очень волнительное, пугающее. А ему смешно.

Ну а чего ждала? Что будет сопереживать? Мы же совсем чужие.

Пытаюсь отодвинуться и сесть. А он свободной рукой тянется к коробке, неловко открывает её и переворачивает. Оттуда вываливается единственный плоский конвертик. От большой упаковки остался один!

Чёрт.

Понятно, что до меня он монахом не жил. Но увидеть этому подтверждение… У моего почти мужа – активная половая жизнь. Это нормально.

Но я не могу справиться с диким, опустошающим приступом ревности. И еще приходит в голову – зачем с женой предохраняться, если собираешься завести детей?

Не доверяет мне. Ставит в один ряд со своими подружками Олесями.

Сама уже путаюсь в мыслях. Хочу, чтобы набросился и взял, не смотря на мои ужимки. Но злюсь и крепче сжимаю коленки.

– Ты не была такой трусихой в прошлый раз, – говорит спокойно, без насмешки или упрёка. – Расслабься сейчас.

Подносит поблёскивающий пакетик из фольги ко рту и надрывает зубами.

– Нет!

Ну вот, я очухалась, наконец-то!

– Что – нет?

Теперь в его голосе слышатся металлические нотки.

– Ты неправильно понял…

Хочу сказать, что мне приснился сон, что я не собиралась… но он перебивает.

– Ты знаешь, от чего я проснулся? От того, что ты на мне сидишь верхом, елозишь на члене задницей и целуешь… Как я это должен был понять, Мира?

Не знаю, что ответить. Как глупо получается всё.

– Мне сон приснился! – выпаливаю.

– Приятный?

– Весьма.

– И что там было? Или, правильнее спросить – кто? Может, за другого меня приняла? За Стаса?

Ну и гад! Зачем он так? Явно, не из-за ревности, как я.

Никак не могу унять бешеный пульс.

– Мне приснилось, что ты не встретился с Олесей! Просыпаюсь, а это не сон, оказывается… её тут нет, только мы вдвоём.

Он шумно вздыхает.

– Ты услышала часть разговора и додумала то, чего на самом деле нет. Спрашивай прямо, если что-то беспокоит.

Тоже злится. И по прежнему, сильно возбуждён.

– Кто эта Олеся? У вас роман? – решаюсь всё-таки.

– Был. Сейчас нет, вместе занимаемся боксом, в основном.

– Угу.

Виктор ждёт пол минуты, молча и сосредоточенно.

– Если мы поженимся… – не могу никак выговорить. – Ты не будешь встречаться с другими.

– Разумеется, Мира. С чего вдруг сразу такие мысли?

– Зашла в твой инст. Там много фото с женщинами. Мне будет неприятно, если кто-нибудь…

– Я понял, Мир. Никого не будет.

Женщин у него, кроме меня не будет? Или фото с ними? Чтобы я не видела и не расстраивалась?

Он снова наваливается и целует. Ему нет никакого дела до моих переживаний. Обидно.

– Водзинский, я так не могу.

Он зависает надо мной, опираясь на локти.

– Так – это как? – вздыхает раздражённо.

– Эта пачка презиков… Кровать эта… Твоя Олеся, которая была бы сейчас здесь с тобой, если бы не этот наш спонтанный брак.

Вижу, он злится. Но пока не отпускает.

– У нас обоих есть прошлое. Но я не стал бы на нём зацикливаться и тащить в нашу будущую жизнь. Если тебе неприятно думать о бывших, зачем мы об этом говорим?

Твердолобый мужлан! Я умираю от ревности, а ему всё равно. Что-то не нравится? Тогда мы просто не будем об этом говорить!