Брачное агентство "Влюблённые сердца" - стр. 36
- Слу-ушай, - протянул с показным спокойствием. - А у тебя блеска этого много осталось?
- Целый тюбик, Мотечка, - улыбнулась она, намеренно называя ненавистным вариантом имени. - До краев!
- Так давай, ты на мне потренируешься, а потом уже к Дениске побежишь? - я шагнул к ней, захватывая рукой платиновые пряди, длинные, шелковистые, так и просящиеся, чтобы намотал на кулак и дернул изо всех сил! Но не мог... Не хотел, чтобы ей было больно. Точнее, конечно, хотел, но рука не поднималась! Потянул, запрокидывая ее голову, всматриваясь в глаза уже не через отражение, а в живую. Улыбается, зараза! Улыбается! Не боится меня! Чувствует слабину! Вот, блядь! Готова с любым переспать! Нет у нее ни морали никакой, ни совести! - Так что? Согласна?
Удерживая ее в том же положении, большим пальцем второй руки провел по нижней губе, покрытой немалым слоем скользкого плотного блеска. И палец сам, словно для этого и намазано было, скользнул в глубину ее рта! И встретился там с горячим быстрым языком, который, прикоснувшись к подушечке, на секунду замер, а потом заскользил, обхватывая, огибая палец со всех сторон, поглаживая, посасывая...
- Су-ука! - выдохнул я, забыв все слова, кроме этого единственного, и все-таки сдернул ее со стула, разворачивая спиной в сторону кровати...
22. 22 глава. Потому что ты - живая
- О Боже, что же я... Да как ты! Отпусти меня немедленно!
Я держал, да. Видел, что на ногах не устоит сейчас. Более того, осторожно и очень медленно двигался, увлекая Наташу в сторону кровати. Я был не готов отпустить. Точнее, я совершенно не собирался отпускать. И не смог бы сейчас подчиниться её требованиям. Просто физически не смог бы... Если бы она не заплакала!
Руки разжались сами. Она пошатнулась. Пришлось вновь притянуть к себе. Пытался придумать какую-то шутку. Но ничего не приходило в голову.
- Наташ, ничего же не случилось. Не нужно. Не плачь, пожалуйста! Я просил меня успокоить, ага? Я не просился успокаивать тебя!
- Мне... стыдно...
Почему, интересно? Потому, что я тебе нравлюсь, пусть и исключительно физически - но и это почему-то кажется мне очень заманчивым. Потому что ты отзывчивая и страстная? А может, потому, что рядом с тобой нет нормального мужика? Но это всё я спросил у Шевцовой мысленно.
- Почему, Наташ? - сказал на самом деле, поглаживая по волосам, по голове, прижатой к моей обнаженной груди. - Потому, что ты живая?
Я чувствовал - одно неверное слово сейчас, и ненависть ко мне с её стороны вспыхнет, как политая бензином покрышка. И добавил:
- Побудь со мной, - хрен его знает, зачем мне это нужно, ведь на секс её совершенно точно уже не разведешь. Но я зачем-то просил! И от ужаса, что говорю это, на голове дыбом вставали волосы - что ты, Плетнёв, с нею делать будешь? Сказки на ночь рассказывать? Или колыбельную петь?
- Нет, я, наверное, лучше к себе...
Удерживать не стал. Но сразу после ее ухода в голове мелькнула странная мысль, которую я толком не смог идентифицировать. Какое-то сожаление, разочарование, желание шагнуть следом... Успокоила, блин! Оставшись один, минут пятнадцать я по инерции все еще метался по комнате. Только о проблемах больше не думалось, хоть стреляй! Думалось о другом...