Бозон Хиггса (сборник) - стр. 30
– Не так! – неожиданно резко возразил Иоанн. – Волшебная птица толкует совсем об ином. Разве не Откровение Иоанна Богослова слышали мы из её уст? А значит, Конец Света наступил, и Суд скоро состоится. Следовательно, не в аду мы, но в чистилище. Испытание сие…
Святой умолк на полуслове – Зов напомнил о себе. И они пошли.
На Никитскую яйлу перешли быстро. Олег каким-то шестым чувством нащупал, где некогда проходила Романовская трасса. Идти по разнотравью, утыканному редкими сосенками, было легко. Олег ни разу не сбился с пути, выйдя точно к Никитскому перевалу, где их ожидал сюрприз: спуска не было, а, наоборот, имелся двадцатиметровый обрыв, протянувшийся на неопределённое расстояние. Астроном глянул на Дитмара, мол, я же говорил. Немец извлёк из вещмешка моток тонкого вервия, напоминавшего стекловолокно, разрезанные кольца из сильно пружинящего опять же то ли пластика, то ли стекла – карабины, догадался Олег, – и гнутые заострённые штыри. Серебристые.
– В связке ходил? – сухо осведомился Дитмар.
Олег кивнул.
– Будешь страховать, – распорядился фон Вернер и, вооружившись увесистым булыжником, принялся забивать в скалу первый крюк…
Сперва спустили девиц, монаха, потом в связке – сами. Солнце давно ушло за яйлу, и только лучи ещё били из-за гор.
Ялты тоже не было. Но… Посреди зарослей высилось здание – очевидно, гигантских размеров, формой оно было как косой парус, а цветом – словно глыба полупрозрачного льда. Ни окон, ни балконов, никаких надстроек не наблюдалось. На вопрос Олега, что за диво, Дитмар лишь пожал плечами. Похоже, немец и сам был в недоумении.
Зов тянул дальше, уже в сумерках они скатились в предгорья. Олег был в ударе – он держал оптимальное направление по складкам рельефа, находил удобные сокращёнки. Иногда путь преграждали неглубокие обрывы – два-три метра. К удивлению астронома, и Таис, и Иоанн проявляли недюжинную ловкость, ну а Ефросинья не раздумывая сигала вниз, группируясь при падении, словно некогда успела закончить Высшее Рязанское училище ВДВ. И Дитмар поглядывал на неё с всё большим одобрением.
Буковый лес закончился, пошёл сосняк, тьма сгустилась до непроницаемости. Зов ослабил хватку, немец объявил привал. Снова развели костёр, снова оленина и фляга.
– Скажи, воительница, – поинтересовался эсэсовец у девицы, – ты всё ещё не помнишь, как ты умерла?
– Ага, вот тебе! – Девица скрутила из пальцев незамысловатую фигуру и сунула её под нос фон Вернеру. – Не умерла я. И вообще, где это мы?
– Земля тавроскифов и готов, – откликнулся Иоанн.
– Ого! – подивилась Ефросинья. – А ты не пялься! – прикрикнула она на Дитмара и натянула сарафан на колени. – Ишь, зенки вылупил! Смотри, нрав у меня крутой. Могу и не понять.
Расходилась девка, подумалось Олегу. Чудное всё же создание. Как не от мира сего.
– Но не Таврида сиё, – продолжал Иоанн.
– А ты, однобожец, вообще молчи! Много тебе твой крест помог, можно подумать, ага… Таврида, значит. Не умерла я, обалдуй! Сразилась с исконным врагом своим, Тёмным Волхвом Чернокиром. Думала, что одолела, ан нет. Не иначе, колдовством его окаянным сюда заброшена…
Взошла луна, и в серебристом свете её видимы стали кроны сосен, узор палой хвои, белёсые пятна валунов. Где-то вдали раздался пересвист хатулей. Зов снова заворочался, подтолкнул.