Божья кара - стр. 38
То и не сел бы за этот роман.
А так вот пожаловался на жизнь, и отпустило маленько. Снова небо увидел, шум ветра за окном услышал, крики голодного кота… Жизнь потихоньку начала в меня просачиваться. Опять же радость нечаянная, весточка случайная – поганый, рыжий и кривоногий ушел из ее жизни, а значит, и из моей тоже…
Ладно, возвращаемся к роману. Что там у нас… Вроде слова о голубой скамейке проскочили? Вот возле нее и соберемся.
Когда Андрей подошел к скамейке, Наташа уже была там, рядом сидела Света, невдалеке на теплом парапете расположился Амок. Раздвигая полуголую толпу мощной своей грудью, подошел Слава. С улыбкой осмотрел всех, хмыкнул.
– Тут собиралася компания блатная, – произнес он нараспев. – Тут были девочки Маруся, Роза, Рая… Какие новости на нашем фронте?
– Без перемен, – ответил Андрей.
– В Феодосии был?
– Был, с Аркадием разговаривал.
– Есть зацепки?
– Появились.
– Позже расскажешь. Мне тоже есть чем поделиться. Вроде бы вокруг полная безнадега, но в болоте беспросветности начали появляться кочки, на которые можно опереться, на которых можно отсидеться, а то и осмотреться. – Все-таки Слава писал стихи, и мог иногда выразиться красиво. – Да, Света?
– Как скажешь, Слава, как скажешь, – Света кивнула и, словно бы ища поддержки, положила ладонь на колено Наташи.
– Жизнь продолжается, – твердо произнес Слава, словно бы сразу пресекая возможные возражения. – И будет продолжаться еще некоторое время. Это я вам обещаю.
– Спасибо, Слава, – обронила Света чуть слышно, но была в ее голосе непокорность, а то и усмешка.
Слава услышал, но промолчал.
Подошел Жора.
– Ну вот, опять луна в Стрельце – быть мне с фингалом на лице, – проговорил он, устанавливая свою черную сумку на парапете. – А почему трезвые?
– Тебя ждали, – ответил Слава.
– Тогда я пошел.
– Возвращайся быстрее, – напутствовал его Слава. – Ждем. С недорогим сухим, разбавленным вином, – он произнес строчки из стихотворения Жоры и этим как бы смягчил суровость своего тона.
– Мне Коктебель не по карману, – ответил Жора тоже своей строчкой.
– Добавить?
– Перебьюсь, – отмахнулся Жора. – Стихи нельзя воспринимать с практичным прищуром.
– А как же прикажешь относиться к твоим сочинениям?
– Восторженно и с придыханием. Как если бы ты объяснялся в любви, заранее зная, что тебя пошлют подальше.
– Подобное знакомо только тебе, – не оставался Слава в долгу.
– У меня другая информация…
– Клевета злопыхателей! – взревел Слава в непритворном гневе, но Жора уже скрылся в толпе. Появился он минут через пять, держа в руках две холодные бутылки алиготе, а на горлышко каждой были надеты по нескольку пластмассовых стаканчиков.
– Смирился с тем, что я не гений – нехватка серости в мозгу, – бормотал Жора, открывая бутылки и разливая вино по стаканчикам. – Но с тем, что не хватает денег, никак смириться не могу…
– Может, и хмыря твоего пригласить? – спросил Слава у Наташи, кивнув в сторону Амока. – А то не по-людски как-то…
– Не надо, – кратко ответила Наташа.
– Доиграешься, девочка. Не надо бы так…
– Мне есть с кем выпить.
– Чувствую, не с теми пьешь.
– Ты еще можешь что-то чувствовать? – удивилась Наташа.
– Хочешь убедиться?
– Чуть попозже.
– Я подожду, – ухмыльнулся Слава.
– Кончай трепаться, – жестковато произнесла Наташа, поняв, что игривый разговор зашел далековато.