Божья кара - стр. 32
– Например?
– Ну, что ты у меня спрашиваешь, – беспомощно проговорила Наташа. – Придумай сам что-нибудь… Мистика позволяет. Может, она его простила? Может, перевоспитывает…
– Да ладно тебе, – отмахнулся Андрей. – Такое не прощается.
– Как знать, – умудренно протянула Наташа.
– Ну, она же с кем-то встречалась, общалась, прогуливалась… Что же, никто не видел, с кем именно она шашни крутит? В Коктебеле ни у кого нет тайн друг от друга!
– Значит, есть. Если бы они встречались-прогуливались, как ты говоришь, его давно бы уже взяли. А так… Или он к ней по ночам приходил, или она к нему. Скорее, приходил все-таки он. И положил плотоядный свой глаз на Лену. Я пыталась Светку разговорить… Молчит, как… Как наш Чертов Палец.
– Но он здесь? В Коктебеле?
– А теперь-то чего ему бояться? Следов преступления на нем нет. Кровь смыл, все остальное тоже. Андрей, если что-нибудь пронюхаю, доложу немедленно. Ты ведь у Веры остановился? Заметано. Где меня найти, знаешь, телефон, адрес тоже… Всегда рада с тобой повидаться, сегодня ты заметил далеко не все мои неувядающие прелести. Ладно, пока! Яды ждут! – зловещим голосом проговорила Наташа, кивнув в сторону очереди.
– Приходи вечером к голубой скамейке, вон к той, у парапета… Место встречи изменить нельзя. Жора подойдет, Слава… Или у тебя другие планы?
– Подгребу, – нарочито суровым голосом заверила Наташа.
– И Амок будет?
– Как обычно. Но в сторонке. Пока! – Она махнула рукой.
Андрей проводил ее взглядом, полюбовался оживившейся очередью за коктейлями и направился вдоль набережной к автобусной станции.
В этом сезоне у приезжих красавиц модным стало оборачивать юные свои бедра полупрозрачным куском ткани с причудливыми узорами – крабы, паруса, бокалы с вином, облака, карадагские скалы и прочие соблазны коктебельской жизни. Все это уже воспел Жора, и небольшие его книжечки можно было частенько заметить в ухоженных руках даже далеко не юных пляжниц. Чем-то задевал он своими шаловливыми строками женские души, затаившиеся в тучных складчатых телах.
На автостанции Андрей сел в первый же автобус в сторону Феодосии и через полчаса бродил по солнечным и пустынным улицам этого древнейшего города Черноморского побережья.
Патологоанатом встретил Андрея молча. Не поднимаясь из-за стола, кивнул на приветствие, махнул рукой в сторону свободного стула, садись, дескать. Это был пожилой, худощавый, загоревший человек. Похоже, он все свободное время проводил на пляже, с мая по сентябрь включительно – только так можно было загореть до такой черноты.
– Мне звонил Воеводин, – наконец произнес он. – Обстановку доложил. Я подготовил документы. – Он придвинул к краю стола тощую картонную папочку. – Кстати, меня зовут Аркадий. Евгеньевич.
– А я – Андрей.
– Очень приятно. Снимки в этой папке далеко не пляжные, но вы уж наберитесь духу. Вы – отец этой девочки?
– Во всяком случае, народ в этом уверен.
– Народ всегда прав, – заметил Аркадий. – Особенно, когда не прав. Согласны?
– Конечно, – пожал плечами Андрей. Он развязал тесемки, открыл папку. Там лежало заключение о вскрытии и несколько больших цветных снимков.
– Хороший у вас фотограф.
– Пляжный.
– В каком смысле? – не понял Андрей.
– В прямом. Я все говорю в прямом смысле. Работа обязывает. А фотограф пляжный в том смысле, что он на пляже девочек фотографирует. Им нравится. И снимки, и фотограф. Он ничего так мальчик, мачо, как сейчас говорят. Авось выживет.