Бойтесь своих желаний… - стр. 14
– Но зачем ему это?
– Подозреваю, мама, ты знаешь ответ на этот вопрос.
Себастьян замолчал, глядя на нее в ожидании реакции, однако Эмма сменила тему:
– Где ты успел набраться столько мудрости, сынок?
– Брал ежедневные уроки у эксперта. Более того, был его единственным учеником.
– И как же твой эксперт посоветует мне поступить, если я захочу, чтобы совет директоров послушался меня и проголосовал против постройки «Бэкингема»?
– Он предложит план, который гарантирует тебе победу в голосовании.
– До тех пор, пока мнение членов совета разделено поровну, это невозможно.
– О нет, это возможно, – возразил Себастьян, – но только если ты захочешь подыграть Мартинесу.
– Что у тебя на уме?
– Поскольку семья обладает двадцатью двумя процентами акций компании, у тебя есть право назначить еще двух директоров в совет. Тебе надо всего лишь скооперироваться с дядей Джайлзом и тетей Грэйс, чтобы они поддержали тебя, когда дело дойдет до решающего голоса. Так ты точно не проиграешь.
– Нет, я никогда на это не пойду, – покачала головой Эмма.
– Но почему нет, когда столько поставлено на карту?
– Потому что это подорвет позицию Росса Бьюкенена как председателя. Если он потеряет важный голос оттого, что семья сговорилась против него, у Росса не останется иного выбора, кроме как подать в отставку. И я подозреваю, что за ним последуют другие члены совета директоров.
– Но это может положительно сказаться на компании в долгосрочной перспективе.
– Возможно. Однако я должна предстать как выигравшая спор по существу, а не за счет формальностей процедуры голосования. Именно на такую низкую уловку и способен Фишер.
– Моя дорогая мамочка, никто не ценит тебя больше, чем я, за то, что ты всегда выбираешь путь высокой морали. Но когда имеешь дело с Мартинесами этого мира, надо помнить, что морали для них не существует, они всякий раз будут с радостью выбирать кривую дорожку. Да Фишер в ближайшую водосточную канаву заползет, если решит, что это поможет ему выиграть голосование.
Оба долго молчали, потом Себастьян проговорил очень тихо:
– Мама, когда я впервые пришел в себя после аварии, у изножья моей кровати стоял дон Педро. – (Эмма содрогнулась.) – Он улыбался… И сказал: «Как ты, мой мальчик?» Я покачал головой, и только тогда до него дошло, что это я, а не Бруно. Взгляд, который он бросил на меня, перед тем как выйти, мне не забыть до конца жизни.
Эмма по-прежнему молчала.
– Мама, как полагаешь, может, уже пора рассказать мне, почему Мартинес спит и видит, как поставить нашу семью на колени? Ведь много ума не надо, чтобы понять: на шоссе А-один он хотел убить меня, а не своего сына.
«– Вы всегда так нетерпеливы, сержант Уорик, – заметил патологоанатом, приступая к более тщательному исследованию тела.
– Но вы можете хотя бы ответить на вопрос, просто как долго тело находилось в воде? – спросил детектив».
Гарри вычеркивал слово «просто» и менял «как долго» на «сколько времени», когда зазвонил телефон. Он отложил ручку и поднял трубку.
– Да! – Ответ прозвучал резковато.
– Гарри, это Гарольд Гинзбург. Поздравляю, на этой неделе ты номер восемь. – Каждый четверг днем Гарольд звонил Гарри, чтобы сообщить о месте его книги в воскресном списке бестселлеров. – Уже пять недель подряд в топ-пятнадцать.
Месяц назад Гарри был четвертым, достигнув самой высокой позиции, на которую ему приходилось когда-либо подниматься. Не признаваясь в этом даже Эмме, он все еще надеялся вступить в ту группу избранных британских писателей, которым удалось попасть на вершину по обоим берегам Атлантики. Два последних детектива об Уильяме Уорике держались на первом месте в Британии, но первое место в Штатах по-прежнему не покорялось ему.