Бойтесь данайцев, дары приносящих - стр. 32
– А почему бы нет? – казалось, искренне удивилась Мария. – Хочешь, поезжай. Если надо, мой чичо (дядя) сделает тебе приглашение.
– Я же тебе объясняла, Мими: и я, и Вилен работаем на секретных предприятиях. И нас никогда, никогда и ни за что не выпустят за границу.
– А вы уезжайте без разрешения, – хихикнула болгарка.
– Как это?! – Лера сделала вид, что поражена.
– Я могу устраивать, – кивнула та. – Вы сбежите. Ты и Вилен. Или ты хочешь уйти одна, без него?
– Как это возможно?! – воскликнула Кудимова – и непонятно, к чему относилось ее недоумение: к самому факту предательства? К отъезду в одиночестве, без Вилена? Или к технической возможности тайно покинуть пределы СССР? А Мария, не конкретизируя, деловито продолжила:
– Я буду говорить с моим чичей. Он имат возможност перевезти вас от СССР.
– Но ведь меня проклянут все, кто останется здесь! – проговорила Лера.
– А тебе что? – вскинула на нее очи Стоичкова. – Отцу твоему ты объяснишь. Ему не будут сильно вредить. Сейчас иные времена, не сталинские. А до остальных люди тебе дела нет.
– Ты пугаешь меня, Мими, – тяжело выдохнула Кудимова.
Мария иногда, особенно в трудных местах переговоров, вдруг переходила на родной язык, однако все равно почти все было понятно.
– Не се страхувайте. Трудно те се реши. (Ты не бойся. Трудно решиться). Потом свыкнешь. Толко трябва имат капитал, чтоб живее в Париж и никакыв начин не са в нужда.
Однако Лера все равно переспросила: «Что-что?» – хотя бы для того, чтобы выиграть время и как можно точнее ответить. Мария перевела:
– Тебе требуется имат капитал, чтобы жить Париж или другой град на Западе и ни в чем не иметь нужда.
– Капитал! – усмехнулась Лера. – Какой там капитал! Да, у мамы есть немного драгоценностей, бриллиантов и ожерелий, но я не могу их у нее забирать.
– Нет. Ты имаешь иной капитал, и он тоже весма ценен.
– Что ты имеешь в виду?
– Информасия. Ты ведь в авияцията проектанта бюро работаешь, так? Я познавам люди, които са силно заинтересовани от това. Те са готови да платят за такава информасия. (Я знаю людей, которые сильно заинтересованы в этом. Они готовы платить за такую информацию.) Много денег. Французские франки или доллары, как ты скажешь.
– Нет, нет, я не хочу. Ведь это же предательство Родины.
– Почему предателство? – сильно удивилась болгарка. – Просто продажа информасия. Зато ты сможешь жить, где искаешь. И путешествовать по целия свят. А знаешь, какая Париж тепер имат новая мода? – Мария посмотрела прямо в глаза Лере своими пьяненькими глазками, в которых читалось что-то необычное, чертовское. – Там одна девушка живет с другая, как семья. Они любят друг друга и спят вместе. И их никто не осуждает.
– Фу! – скривилась Лера.
– Не говори «фу», попробуй сперва.
И она потянулась к ней через стол, погладила рукой по щеке, а потом поцеловала в губы – нежно-нежно, как ни Вилен, ни какой другой парень ни разу никогда не целовал. Внутренности Кудимовой словно пронзили маленькие молнии, электрический ток. Стало жгуче любопытно: а что же дальше? И приятно, и греховно… Но никакой подобный вариант они с полковником Пниным не обсуждали, и многолетние, с самого детства табу и запреты, и стыд сработали, и поставили мощный блок, и сказали: так нельзя. Лера отшатнулась и пробормотала: «Нет-нет, не надо так больше делать».