Бойся теней. 27 историй авторов мастер-курса Антона Мамона - стр. 20
Хорошо хоть, что солдаты, побывавшие здесь полвека назад, ехали на вездеходах. Гусеницы глубоко продавили мягкую почву и повредили вездесущий мох. За десятилетия почва выровнялась, мох вырос снова, но на сжатой почве он слегка отличался по цвету. Вдобавок солдаты свалили мешавшие проехать деревья и расчистили путь от валунов. За пятьдесят лет колея не успела зарасти, на ней лишь кое-где выросли низкие кустики. Тайгу легко повредить, а восстанавливается она медленно.
Спутниковый телефон Рода, болтавшийся по соседнему сиденью, зашипел. Старлей бросил на него осуждающий взгляд. Газик, с убийственной точностью выбрав момент, взбрыкнул и резко накренился; мотор взревел, колеса вхолостую прокрутились в грязи, и механического скакуна понесло по склону, разворачивая левым боком вперед.
Род ругнулся, вывернул руль, выжал сцепление и начал играть тормозом, пытаясь поймать момент, когда колеса зацепятся за грунт, но скольжение только ускорялось. Миг спустя машина с хрустом проломилась сквозь кусты и застыла. Мотор заглох. Старлея швырнуло вперед, на стекле возникла карта московского метро с красным мазком в районе Боровицкой, и парень упал на сиденье как подкошенный.
Он отключился всего на несколько минут. Голова болела, на лбу вспухла шишка, кровь подсыхала и стягивала кожу. Налицо все симптомы сотрясения мозга, но за больничным обращаться было не к кому, поэтому Род взял себя в руки и дернул за ручку двери.
Дверь открываться отказалась. Род навалился на нее плечом, отбитым об нее же до синевы, затем от души пнул, хмыкнул и полез на сиденье пассажира, на что салон отреагировал целой какофонией скрипов и хрустов. Правая дверь с отчаянным скрежетом поддалась – похоже, удар перекосил кузов; Род полувышел-полувывалился из накренившейся машины и на подгибающихся ногах отправился выяснять, во что он так неудачно втрескался.
К открывшейся истине старлей оказался не готов. Оказывается, газик уткнулся носом не в валун и не в пень, а в танковую гусеницу, вросшую в землю по самую середину опорных катков. Над гусеницей возвышалась кабина грузовика, и Род сразу узнал характерные обводы вездехода «АТ-Т». Между вспучившимися хлопьями коррозии виднелись проплешины советского «защитного» цвета, пережившего свой век. Эти пятна краски и ржавчины идеально маскировали машину среди невысокой буро-зеленой таежной растительности.
Теперь, зная, что искать, старлей легко нашел и другие вездеходы, замершие вдоль края полянки. Их здесь было минимум семь, с проржавевшими насквозь кунгами. Дуги жесткости торчали над танковыми тушами, как ребра гниющей падали. От вида этих рассыпающихся машин посреди мертвой тайги, в которой чирикали вездесущие свиристели и пухляки, пробирал мороз. В центре поляны на открытой платформе еще одного вездехода стояла антенна метеорологического радара в обтекателе из серого пластика, за полвека изрядно измятого непогодой.
Род достал с заднего сиденья бутылку воды, напился, перекусил размякшим шоколадным батончиком и только потом отправился исследовать остовы машин.
В первом вездеходе под слоем листьев и иголок обнаружился пустой ящик для инструментов, а рядом с ним – какие-то тканевые свертки, истлевшие и заплесневевшие. Род брезгливо поворошил их палкой. Кунг следующего вездехода был заставлен сгнившими деревянными ящиками; некоторые буквы на их боках еще были различимы, складываясь в сокращения, ничего старлею не говорившие. Пожав плечами, он двинулся дальше.