Бойся теней. 27 историй авторов мастер-курса Антона Мамона - стр. 17
Пажик опустил взгляд на руки, плетущие амулет на удачу.
Все чаще он начинал замечать, как рутинные дела заставляют его просто отключаться. Тело уже настолько привыкает, что само знает, что нужно делать: уворачиваться от кинжалов, собирать реквизит, убираться, кормить тигров. Раньше это его совсем не пугало, но теперь он чувствовал, как жизнь утекает из-под пальцев. Он будто превращается в механическую куклу.
И этот раз не стал исключением. Пажик рассеянно моргнул, понимая, что ноги принесли его к вольеру. Возле клетки стоял Валет и как завороженный смотрел на лакомящихся тигров. Заметив Пажика, молодой человек приветливо помахал ему, засмеялся и юрко ускакал в другую от него сторону, дабы не сталкиваться.
Юноша обвел взглядом помещение в поисках Оррака. Но скупого дрессировщика, сидящего, как обычно, на своем сундуке с сокровищами, не было.
Только тигры смачно хрустели, уплетая долгожданное щедрое кушанье.
Дядюшка кричал и обвинял всех в побеге Оррака. Однако искать его было уже поздно. Выступление с тиграми пришлось отложить.
Лишь Пажик знал, что последним Оррака, должно быть, видел Валет. Ему хотелось поговорить об этом с кем-нибудь. Но кому он мог верить?
«Никому…» – шептал в голове мерзкий голос, и Пажик начинал его бояться.
– Харизматичный все-таки ублюдок, – услышал он Ворона из комнаты инспектора манежа. – Не зря оставили его. Но эта его красная бабочка…
– Всегда нужна верная псина рядом, – засмеялся Дядюшка, зажигая лампу.
– Лишь бы не кусалась.
– С наглыми мальчишками у меня разговор короткий, – Дядюшка захрустел пальцами, и Пажик почувствовал, как его начинает тошнить.
Из клетки с тиграми тоже раздавался хруст. Но их ведь никогда не кормили мясом с костями…
– Разве это похоже на семью? – раздался шепот Валета над ухом, и Пажик почувствовал, как чужая ладонь вновь закрывает его глаза. – Мерзкий Оррак, отбирающий у тебя каждую копейку, мерзкий Ворон, метающий в тебя ножи так, словно действительно мечтающий попасть, мерзкий Дядюшка, который не видит в тебе человека.
– Н-но… Треф и Глицера…
– Мерзкие лицемерки. Они никогда не любили тебя. И ты хочешь довольствоваться их жалостью? Хочешь до конца своих дней жить как псина?
Пажик почувствовал странный запах и резко выдохнул, отстраняя его руку, моргнул пару раз, пугаясь темноты в глазах. Он чувствовал, как бешено бьется его сердце, как дрожат его руки.
Холодное дыхание коснулось его уха, и он испуганно отстранился.
Темно. Никого не видно. Ничего не слышно. Но что-то есть рядом. Что-то злое, пугающее.
Вспышка света ослепила Пажика, и он увидел Валета, держащего лампу. На его лице была все та же улыбка, однако вместо нарисованных пиков щеки его были испачканы чем-то темным. В другой руке показалось блестящее лезвие, также испачканное чем-то темным.
Пажик замер, судорожно осматриваясь. Это без сомнения была комната Дядюшки.
– Я все думал, что же мне с ним сделать… – Валет задумчиво почесал висок острием ножа. – Хотел выбрать что-то оригинальное… Но не получилось…
Взгляд Пажика остановился на ноже Ворона. Кровь застыла в его жилах, но странный прилив смелости заставил его подойти к Валету, выхватывая нож.
– Ты что натворил?…
– Ах, точно… – Валет отвел лампу в сторону. – Я же не показал.
Пажик почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу. Сердце его застучало где-то в желудке.