Босс с "прицепом", или Счастье с Чудовищем - стр. 33

В кровати немного провозился, но все-таки уснул. Сон длился недолго.

- Папа, папа, - шептал кто-то у меня над ухом.

- Папа, - завизжал детский голосок, и на моей груди разместилось что-то тяжелое.

Щек коснулись маленькие теплые ладошки, и я понял, что это Эмма села на меня верхом и пытается повернуть моё лицо своими ручками. Нехотя открыл глаза.

- А-а-а-а, - радостно завизжала дочь.

- Да, Эмма, проснулся, - прокомментировал ее радость сын, - Ты зачем щенка на улицу выкинул? Так сыро, холодно, одиноко, - это уже предназначалось мне.

Сел в кровати, попутно ловя Эмму, которая от резкого изменения положения начала падать.

- А что мне надо было делать! Эта шавка больна, она просто усрала весь дом. И я должен был оставить ее здесь? Может еще в постель к себе пустить? Это было безответственно с моей стороны, пускать бездомную собаку в дом, где двое детей. И мне наглядно это продемонстрировали!

- Нет, - замотала головой дочь и собралась плакать.

- Папа, Шарик не болен! У него просто несварение. Он хороший. Мы его не отдадим, - строго и властно, насколько был способен семилетний ребенок, выдал мне Степан.

- Этого щенка не будет здесь! – рявкнул я, не в силах сдерживаться.

Эмма все-таки разрыдалась. Степан затопал ногами. В комнате начался гомон. Потер переносицу и встал с кровати. Дети тоже.

- Он скулит у домика охраны. Папа, ему страшно, ему холодно. Папа, так нельзя, - законючил сын.

- И что ты предлагаешь? – обернулся к детям, но посмотрел на Степана, - дать усрать ему все вокруг?

- Папа, - совсем жалобно отозвались дети.

Набрал охрану, попросил их пустить собаку к себе.

- Иван Андреевич, мы все понимаем, но этот говнозавод уже сидел у нас, и усрал все. Мы больше убирать за ним не хотим. Что хотите делайте, но сидеть в говне всю ночь не будем, - ответил мне старший смены.

- Ну, что, - обратился я к детям, - он там уже был и тоже загадил помещение, теперь его туда не пустят.

Дети заплакали, а мне ужасно хотелось спать, внутри сидело раздражение и злость на самого себя, если бы я не позволил сразу этого пушистого засранца, то ничего этого бы не было.

- Папа, он не так много ел вчера, скорее всего уже все выкакал, - начал новый разговор Степка.

Устало потер виски и отправился обратно на улицу. Там поймал щенка, закрыл его в домике для инвентаря. Пусть и садовник завтра проникнется радостью бытия. И отправился в постель. Детям приказал идти спать. А сам уже не мог уснуть. В голове вертелся странный хоровод из мыслей. Утром открыл щенка, осмотрел его. Приказал садовнику помыть его и принести в дом. Осмотрел его. Дети не отходили от него ни на шаг.

- Папа, это молоко и халапеньо - еле выговорив последнее слово, стал заступаться за питомца сын.

- Чего?

- Перец, мы накормили его перцем, потом молоком. И вот… - развел руками мальчик.

- Как вы додумались? – заорал я.

- Мы не знали. И вообще, мы не каждый день с щенками общаемся. Но мы научимся, обещаю, мы договорились. Сегодня пойдем учиться. В обед. После школы.

- Та-ак, и чему вы собрались учиться? – переспросил у детей.

- Дрессировать, кормить, ухаживать! Всему! – протараторил Степка.

Я не ожидал от ребенка такого взрослого поступка, ответственного. Он собрался учиться новому, и это хорошо. Но эта собака никак не вписывалась в мои планы – это плохо.