Борщевик шагает по стране - стр. 19
– Вам надо попить – сквозь сон, расслышал я голос Людмилы – у вас сильное обезвоживание.
– А? – я открыл глаза и увидел её обеспокоенное лицо – что сделать?
– Вам надо попить – она поднесла чашку с водой – вы обезвожены.
Но мне не надо было объяснять столь очевидные вещи, я и сам потянулся к живительной флаге, смакуя каждую её каплю. Как же хорошо, я словно начинал свое рождение заново, восставая из адской смертельной бездны.
– Как же хорошо, боже что со мной?
– У вас интоксикация или как бы правильней сказать, ожоги. Химические. Правда, их немного, но зато температура, как бешенная.
Я попытался поднять голову, но она опустила ладонь мне на лоб и силой уложила её обратно.
– Вам нужно отдохнуть. Хотя бы денек. Я дала вам сильное лекарство, оно должно подействовать.
– Лекарство? Какое еще лекарство?
– Да, местный рецепт, тут часто подобное происходит.
– От этих ожогов нет лекарства.
– Может и нет, но зато вам уже значительно лучше – она вытащила градусник и махнула им – вот уже почти тридцать восемь, а то всё сорок, да сорок.
– У меня была температура сорок градусов – сказал я и сам удивился своему ослабленному голосу – сколько я уже лежу тут?
– Примерно пол дня.
– Черт – я снова попытался подняться – я же должен был встретиться с Вадимом, мне надо ехать. Там же еще столько работы.
– Нет, сегодня вы не поедете, к тому же Вадим знает, что вы слегли. Он приходил проведать вас. Я ему всё объяснила, и он сказал, что ваша работа подождет. К тому же, вы у него тут единственный клиент.
– Единственный?
– А вы что думали, с ним вся деревня катается? – она улыбнулась – увы, если бы так было, он бы ни за что не повез вас, на это треклятое место.
Её улыбка получилась красивой, на удивление почти полностью изменив это, казалось бы, некрасивое лицо. Я потянулся к остаткам воды. Наверное, я вполне мог бы выпить целое ведро, но сейчас с этим следовало быть аккуратным.
– С утра я слышал голоса, скажите, кто это был?
– Сосед. Заходил за моим инвентарем, Иван накупил столько инструментов, что мне кажется, ко мне вся деревня теперь ходит.
– А мне казалось вы говорили о другом.
– О чём же? – спросила она и внимательно на меня посмотрела.
Жалость, забота, обеспокоенность, кажется, настоящее чувство просто невозможно было разобрать, настолько сильно всё замешалось в этих на редкость, удивительных глазах. Я улыбнулся. Казалось, это было так естественно, но Людмила вдруг сконфузилась и отвела взгляд, на мгновение, оголив свою живую, симпатизирующую мне душу.
– Я не помню – соврал я –может вы и правы, как никак меня сильно лихорадит, что не придет, в больную голову, хорошо хоть про сон меня не спрашиваете.
– Сон? Какой сон? – заинтересовано спросила она.
– Оу, —я рассмеялся и посмотрел на неё, всё же немного присаживаясь на локтях – сон достойный лучшей студии Голливуда, правда он у меня не полностью, я почти уверен что там есть продолжение.
– Так расскажите, всё равно – она кивнула в сторону окна – уже вечер, а стало быть, самое время для подобных историй. Только знаете. Я думаю, я заварю вам чаю с малиной, ведь предстоит вторая ночь, после ожога, а к ней надо подойти во все оружии.
– А малина – это оружие?
– О да. К тому же самое свежее, я всего день назад варенье сварила, поверьте, вкуснее него вы еще не пробовали.