Бородавки святого Джона - стр. 31
Отрывая на доли секунды глаза от дороги, он бросал быстрые взгляды на лицо спутницы, отмечая ее тонкий ровный нос, крепко сомкнутые губы, впалую щеку. Она, чувствуя его взгляд, непроизвольно выпрямлялась. Андрей подумал, что взял на себя непосильную ношу – он не сможет играть роль любящего мужа. Хорошо, что Глеб не заметил его отстраненности. Если бы это была настоящая Лера, он, Андрей, бросился бы к ней, схватил, обнял, прижал бы к себе. Он громко возмущался бы, жалел ее, спрашивал Глеба, что нужно делать, вместо того, чтобы стоять бесчувственным чурбаном у двери. А может, Глеб заметил, подумал он. Если и заметил, решил он через минуту, то отнес это за счет шока. «А что испытывает эта женщина?» – вдруг пришло ему в голову. Она ничего о себе не помнит. Ее увез из больницы человек, назвавшийся мужем. Он молчит, не обнаруживая ни малейшего намека на близость. Чужой человек, безразличный и холодный…
Андрей протянул руку, нащупал ее ладонь, преодолевая смущение. Ему нужно вести себя, как с женой, с чужой женщиной. Ему показалось, что она ответила едва заметным пожатием, но головы не повернула…
С чувством облегчения он привел ее домой. Там всегда найдется о чем говорить и чем заняться. Она застыла в прихожей, озираясь. На лице – жалкое неуверенное выражение, руки вцепились в ворот куртки.
– Давай, – он подтолкнул ее. – Сначала в душ, а потом ужинать. Полотенца в ванной, в шкафчике. – Он не мог заставить себя назвать ее по имени.
Она сделала неуверенный шаг и остановилась.
– Не помнишь? – спросил он, стараясь, чтобы голос не звучал фальшиво. – Сейчас определимся. – Он взял ее за руку, повел за собой. – Здесь – кухня, утром разберешься. Элеоноры пока нет, придется управляться тебе самой. Элеонора – наша домработница, настоящий крокодил. Вы с ней дружите. Она тебя очень любит. Меня не очень. – Он отметил свой шутливый тон, который звучал почти естественно. – Здесь – гостиная, – продолжал он. – Это мой кабинет. Здесь – спальня. Это комната Элеоноры, и еще одна спальня, на всякий случай, для подгулявших гостей.
Женщина заходила в комнаты, коротко взглядывала вокруг и переводила глаза на Андрея, словно боялась пропустить какие-то важные слова. Когда он сказал про подгулявших гостей, ему показалось, что она улыбнулась. Андрей почувствовал, как стала отпускать внутри крепко сжатая пружина. Он устал бояться, устал следить за каждым своим словом и жестом. Он устал физически после четырехчасовой дороги, был голоден, хотел спать. И впервые мелькнула бесшабашная мысль – к черту! Я тебя, урод, достану! Ты ведешь свою игру, как кукловод, дергая за нитки, на которых висят куклы: он, Андрей, Лерка, эта женщина, Глеб. Даже фельдшерица Лариса пляшет под твою дудку. И другие люди, возможно. Ты подсунул мне эту женщину… но посмотрим!
Последнее утверждение не лезло ни в какие ворота, и его не стоило понимать буквально. «Посмотрим!» – сказал он себе.
– Ванная! – объявил Андрей, распахивая дверь ванной комнаты. – Полотенца, шампуни, мыло. Халат!
Он снял с крючка на двери Леркин халат, протянул незнакомке. Она, поколебавшись, взяла. Ему на миг стало страшно – сейчас она наденет халат Лерки и станет изображать его жену. Верит ли она ему, снова подумал он. Или не верит? Хоть что-то она помнит? Вещи, одежда, кухня, посуда, запахи жилья – неужели ничего? Подсознательно она должна понимать, что здесь все чужое…