Болтовня - стр. 9

Возможно, эта небольшая причастность к ее семье, как мое сходство с двоюродной сестрой Иры, и проложила начало нашей дружбе. Когда мы перевелись на заочное отделение, стали видеться гораздо реже, но на тот момент мы уже подружились и по субботам вместе ездили сдавать различные контрольные работы и посещать прочие нужные лекции и консультации.

Я как-то быстро стала вхожа в Иркин дом и семью. Даже не помню, через какое время это произошло. Я и тогда почему то сразу поняла, что у нее не так много близких друзей, и она никак не является любительницей приводить домой шумные компании, а со временем и вовсе в этом убедилась. Нет, она не была слишком закрытой или с предубеждением относящейся к людям, наоборот – компанейской и общительной, но ее дом для нее был священной обителью. Да и все что касалось этого самого дома, тоже находилось в категории «свято».

Главным человеком для Ирки была мама. Я очень много слышу и читаю про замечательные отношения мам и дочерей, которые являются подругами. Ира с мамой не были подругами, они были мать и дочь, и ничего внешне не указывало на их неземную и особенную любовь друг к другу. Но во время пребывания в их доме это становилось совершенно понятным и очевидным. У них в семье было особое свойство – уважение к личной территории. Они будто по умолчанию считали друг друга самыми исключительными, умными и порядочными, все строилось на доверии, не принято было критиковать и поучать, назидательный и менторский тон отсутствовали. Ира для мамы являлась самой лучшей, и все что она делала, было само собой правильным и единственно верным, хотя не сказать, что в доме витала некая диковинная атмосфера. Все обычно, как у всех, но это доверие и тепло чувствовалось и ощущалось в пространстве их старого дома в центре города. Ира всегда считала свою обитель самой лучшей, себя нормальной, не искала и не выдумала себе недостатки, и не издевалась над собой фразами «не надо было», «а вот если бы», «а могло бы быть». Видимо, так в ней было заложено. Находиться в их доме было всегда комфортно, и я со временем гостила по несколько дней, с ночевками, само собой.

Старенький дом почти в центре города. Несколько двухэтажных строений в одном дворе с деревянными и железными лестницами с наружной стороны на второй этаже и кучей хозяйственных построек. У каждой семьи был свой сарайчик и свой туалет на улице, закрытый на замочек. Где-то виднелось широкое крылечко, у кого-то совсем узкое, у кого-то сарай больше, у кого-то совсем маленький – что каждый понастроил, в том и жил. Один домик стоял такой покосившийся и старый, что вообще напоминал жилище, построенное детской рукой, казалось, он вот-вот завалится. В Иркином доме основные удобства отсутствовали: все на улице. Отопление провели уже центральное, насколько я помню, но печь еще стояла – аккуратная и совсем не похожая на печку из мультиков. Какое-то небольшое сооружение, которое раньше топили небольшими прямоугольными черными брусочками. Старый ремонт в просторной квартире, большая кухня с окнами во двор. Но жить вполне себе было можно. Правда, мне, выросшей в многоэтажном доме, сначала отсутствие ванной и туалета в квартире казалось каким-то пережитком прошлого, но со временем я вместе с Иркой купалась за шторкой, а голову мы мыли посередине кухни в большом тазу. Я хорошо помню Иркину комнату, вход в которую шел сразу из кухни. Она вроде походила на больничную палату: побеленные стены, узкое пространство, две одинаковых кровати вдоль стен, а посередине – тумбочка с лампой и большой шкаф у входа. Но эта комната была теплой и уютной, и нам прекрасно там болталось перед сном.