Большой пожар - стр. 11

Узнав, что в приёмной его дожидается корреспондент из газеты, Кожухов, минуя кабинет, прошёл к оперативникам, в штаб пожаротушения. К корреспондентам он относился с прохладцей – не потому, что недостаточно ценил силу прессы, а потому, что давным-давно не встречал публикаций проблемных, ставящих действительно важные для пожарной охраны вопросы. На газету работали и отличные журналисты, но они предпочитали писать либо экономические обозрения, либо о сельском хозяйстве, либо об искусстве; в УПО же корреспонденты приходили обычно для того, чтобы взять предновогоднее интервью об опасностях, связанных с ёлками (интервью на тему «Спасайся кто может!» – шутили в УПО), о противопожарных мероприятиях в жаркое лето, о спичках, которые следует прятать от детей, и прочее. Всё это, безусловно, полезно и даже необходимо, но куда нужнее познакомить общественность с действительно важными проблемами. В местной же газете, хотя в городе дислоцировался один из наиболее мощных в стране гарнизонов и Кожухов вправе был рассчитывать на доброжелательную поддержку прессы, за весь прошлый год, к примеру, пожарным посвятили три заметки: одну хвалебную и с фотографиями – к 8 Марта (девочки из 01 за работой) и две критические – о недостаточно быстром тушении мусора на свалках…

Из комнаты дежурных доносился смех. Здесь состыковались обе смены, отдежурившая и новая, и все подавали советы старшему лейтенанту Тарасенко, который, повернувшись к насмешникам спиной, ворковал в телефонную трубку: «А как Настенькина головка? А горлышко, а носик?» Тарасенко весь извёлся, так как Настенька, на которой он месяц назад женился, несколько раз подряд чихнула в трубку.

– Я знаю одного профессора, – сочувственно говорил Рагозин, – он специалист по горлышку и носику. Он ухогорлоносик.

– Бери, Петро, больничный по уходу за Настенькой, – советовал дежурный по городу Суходольский. – Или полковнику доложи, что у Настеньки тридцать шесть и девять с половиной, нужно спасать человека, полковник поймёт!

Тарасенко вздыхал. Он даже трёхдневный свадебный отпуск не отгулял – отозвали в связи с обстановкой, да ещё потом раз пять подменял заболевших, да ещё сутками за себя дежурил, так что от медового месяца остались одни лохмотья.

– Товарищи офицеры! Товарищ полковник, за истёкшие сутки происшествий в дежурных караулах не случилось. На вызовы выезжали…

– Спасибо, понял, дадите сводку.

– Есть, товарищ полковник!

– Накурили… – проворчал Кожухов. – Дымом от вас несёт, как… от пожарных. Открыть форточку, проветрить! Суходольский, где справка о травматизме с начала года?

– Не успел, товарищ полковник.

– В шахматы играл?

– Никак нет, с нуля до часу тридцати выселенный дом тушили, а потом по вашему приказанию готовил рапорт о боевой готовности по 3-й и 7-й частям.

– Закончил?

– Никак нет, това…

– Не уйдёшь домой, пока не положишь рапорт мне на стол. Нестеров, заберёшь у Суходольского материалы и подготовишь справку о травматизме. Чего вздыхаешь?

– Фильм о милиции вчера смотрел, товарищ полковник. Там оперативную группу показывали, вроде нашей, только они не справки пишут, а кофе пьют, журналы читают и ждут вызова.

– Завидно?

– Ещё как, товарищ полковник! Они на задание едут свеженькие, как огурчики с грядки, а мы – очумевшие от справок. Жена Рагозина жалуется, что он даже во сне кричит: «Гидранты, гидранты, гидранты!»