Большое небо - стр. 39
– Благоразумие – главное достоинство того и сего, – пояснил он.
– Храбрости, – подсказала Реджи. – Хотя на самом деле у Шекспира не так, а «главное достоинство храбрости – благоразумие»[35]. Все вечно путают.
– Спустилась бы ты с облаков, – сказал ей Гилмертон.
– Вопреки популярному заблуждению, я давно и прочно осела на земле, – ответила она.
Встречали их без флагов и транспарантов. Они интервенты из другого подразделения, и в этих краях им не то чтобы рады. Порученное им дело открыли здесь десять с лишним лет назад. И уже не один год, как закрыли: виновные получили наказание, невинные – компенсацию, грязь подтерта, хотя любой офицер на месте преступления знает, что след остается всегда. И тем не менее все вели себя так, будто дело закрыто, и не просто закрыто, а заперто в ящик, убрано на верхнюю полку, и все стараются про него забыть и жить дальше, а тут Ронни и Реджи явились взламывать замки и опять этот ящик открывать.
Было еще рано и довольно тихо, только внизу дежурный оформлял стайку вчерашних ночных алкашей, чтоб они вернулись в ряды общества и стали сегодняшними ночными алкашами. Несколько весьма бесполезных минут Реджи и Ронни перечитывали свои вчерашние записи. Накануне они полдня допрашивали профессионального игрока из гольф-клуба «Бельведер», чью память, вполне вероятно, начисто стерли пришельцы. Вообще, пришельцы здесь со многими неплохо поработали.
Ронни служила в полиции Брэдфорда, а Реджи в Лидсе, и хотя сотрудничали они всего пару недель, обосновавшись в отделе Реджи, обеим уже стало ясно, что между ними царит гармония. Реджи воображала, что они могли бы дружить и вне работы, но эту мысль держала при себе – не хотела навязываться.
Обе они входили в небольшую рабочую группу под названием «Операция „Виллет“»[36]. Собственно, кроме них, в группе никого и не было. Гилмертон периодически бильярдным шаром залетал и в другие следственные группы. Довольно милый человек, и Реджи поначалу нравилось, как легко он ко всему относится, но спустя некоторое время ей уже казалось, что он скорее легковесен, чем легок.
Реджи и Ронни привлекли, чтоб они допрашивали потенциальных свидетелей и контактных лиц. Недавно всплыли новые обвинения, и сама обвинительница жила на их территории. Задача Реджи и Ронни – поговорить с людьми, которых упоминали другие люди, которых, в свою очередь, упомянули третьи люди, и все это смахивало на игру в испорченный телефон. Бесконечно расползающийся пазл с кучей потерянных деталей, поскольку история тянулась аж с семидесятых и многие упомянутые уже умерли. К несчастью. Новые обвинения касались представителей истеблишмента – большие шишки, «важны лица» на родном наречии Реджи, – и, однако, расследование неприметное дальше некуда. Может, и правильно. Или нет.
Гилмертон был на грани пенсии, счастливо предвкушал дембель и по большей части предоставлял им «ворочать дело» самостоятельно. Особых результатов, сказал Гилмертон, он не ждет («Мы просто расставляем кой-какие точки над „i“»), что только наполняло Ронни и Реджи решимостью разгадать загадку.
– Мы отыщем все детали, – сказала Реджи. – Они где-нибудь под ковром или в спинку дивана завалились. Но мы это дело закроем.
– Может, их не просто так под ковер замели, – сказала Ронни.