Большие ожидания - стр. 16

Лике показалось, что её общество тяготит Киреева: отвечал он сухо и кратко. Её же больше всего интересовали необычные глаза Тимофея, а вовсе не он сам. Чёрные, таинственные, в них хотелось утонуть или утопиться, как в омуте, с головой.

А в остальном, так себе человек. Сноб, сразу видно, такие ей никогда не нравились. У подобных людей всё в жизни расписано, они состоят из одних достоинств и правил. И что хуже всего, не терпят слабость ни в себе, ни в ближних. Глыба, одним словом, не человек.

— Вот мы и дошли, — вклинился Тимофей в рассуждения Вари о том, как тяжело мужу и жене быть порознь на одной территории.

Лика приложила браслет к панели, и дверь бесшумно отъехала в сторону.

— Нам пора, — сказала Лика, посылая выразительные взгляды Варе. Но та делал вид, что не замечает намёков:

— Тимофей, мы ведь здесь не пленницы, верно?

— Варвара, я не собираюсь обсуждать приказы капитана Деринова. Тем более я всецело их поддерживаю. И ваша соседка права: вам пора. Честь имею, — старпом поджал губы, его глаза обожгли пламенем еле сдерживаемого раздражения. Он коротко кивнул обеим, отдал честь и торопливо скрылся дальше по коридору.

— Вот хам! — громко произнесла Варя.

Лика торопливо потянула её в комнаты и нажала кнопку у двери. Киреев, наверняка, слышал последнюю реплику.

— Прошу, не надо обострять! — попросила она, убедившись, что старпом ушёл на достаточно далёко, чтобы не подслушивать.

— А что они ещё могут нам сделать? На голодный паёк посадить?

Варя металась по комнате Лики, как тигрица после неудачной охоты.

— В любом случае, нам с ними работать.

— Я лингвист, без меня никто не сможет говорить с чужой расой! Если всё, конечно, правда, и инопланетяне существуют. Мне с этими людьми не работать.

— Зато работать твоему мужу. И до инопланетян надо ещё долететь!

— Тем более, если не долетим, то и миндальничать ни к чему!

Варя села на её кровать и закрыла лицо руками. Лика тут же опустилась рядом и обняла её за плечи.

— Я боюсь умереть, очень боюсь. Это, наверное, больно, — раздался глухой голос девушки. — Но умереть в анабиозе ещё хуже.

— Анабиоз безопасен, — начала было Лика.

Соседка отстранилась и посмотрела на неё покрасневшими глазами. Они сидели так близко, что Лика отметила про себя красивый цвет радужки: светло-зелёный, как море.

— Я не про то. Если с кораблём что случиться, в этот момент я хотела бы быть рядом с мужем, смотреть на него, не отрываясь, пока ещё могу. А не валяться в капсуле, где-нибудь в лазарете.

Слова Вари прозвучали наивно, но затронули в душе Лики потайные струны. Те самые, благодаря которым она влипла в скандал девять лет назад. Унизительный и позорный, его удалось замять ценой разрушения веры Лики в людей и искренность их горя.

Варя продолжала сидеть на кровати, шмыгала носом и прикладывала салфетку к глазам. Лика тактично отошла к столу, чтобы дать время Варе успокоиться. В Лике заговорил астробиолог: ей не терпелось заняться любимым делом. Например, ещё раз просмотреть файлы из дневника Олимпиады, где она подробно расписывала предполагаемый образ центурианца.

Но этому не суждено было сбыться. В дверь постучали.

***

Лика бесцельно брела по безлюдному коридору, в чьи стены были встроены мониторы с бесчисленными графиками и синусоидами. Раздавалось равномерное гудение: стонали стены, пол и потолок. Механическая птица жила своей жизнью, будто не люди вдыхали в неё жизнь, а она сама несла в своём чреве чужаков, куда ей вздумается.