Большие надежды - стр. 18

– Мне кажется или ваши слова прозвучали двусмысленно? И для общего сведения, «инструмент», который у меня в штанах, отнюдь не крошечный.

Чувствую, как заливаюсь краской. Позади хихикают.

– О, – вдруг говорит он, неопределенно указывая на меня, – да вы же врач.

– Симпатичный и смышленый. Ну надо же, – передразниваю я и наклоняю голову, наблюдая за его движениями. Этому остряку необязательно знать, что я – всего лишь интерн и сегодня у меня первый рабочий день.

– Давайте вместе пообедаем, – внезапно говорит он, начиная искать место для коникотомии. Что он несет? Он точно врач, а не городской сумасшедший, который насмотрелся сериалов и теперь думает, что разбирается в медицине?

– Послушайте, у него может быть анафилактический шок. Он не дышит, сердце не бьется, слишком рискованно проводить коникотомию. Как я уже сказала, скорая в пути и…

– Хватит причитать. Если вы не заметили, разрез я уже сделал. Дыхательные пути распухли, поэтому все ваши манипуляции бессмысленны. Чтобы запустить сердце, необходим кислород. Ему нужно дышать, и я помогу. И потом, посмотрите в окно. Как думаете, когда приедет скорая и сколько мы будем добираться до больницы?

Приходится скрепя сердце признать, что нахальный врач прав. Движение остановилось. Похоже, где-то произошла авария.

В любом случае уже поздно спорить: он уверенным движением сделал надрез и теперь сосредоточенно вставляет в него соломинку. Когда соломинка оказывается достаточно глубоко и я заканчиваю реанимационный цикл, он вдыхает в нее воздух. Мы продолжаем реанимацию, но ничего не происходит… Секунды проходят. Сердце не отвечает.

– Дайте мне, – говорит незнакомый врач и сменяет меня. – А вы вдувайте воздух в соломинку.

Отстраняюсь и вдыхаю полные легкие воздуха. Мне начинает казаться, что я делаю недостаточно. Чувствую тошноту, напряжение медленно парализует тело, мои руки слегка дрожат. А вдруг этот мужчина не выживет? Вдруг я сделала что-то не так? Ошиблась или действовала недостаточно быстро? В голове полный хаос…

– Эй-эй! Не раскисайте! Я, конечно, не прочь сделать искусственное дыхание и вам – вы пахнете куда лучше, чем этот парень, и целуетесь, думаю, лучше, но с двумя одновременно мне не справиться!

Вскидываю голову и смотрю на наглого врача. Его слова вытаскивают меня из водоворота мыслей и заставляют рассмеяться.

Я вдыхаю воздух в соломинку, потом отстраняюсь.

– Думала, вы выносливый. Какая жалость, – произношу с трудом, стараясь выровнять дыхание.

– О, вы даже не представляете, насколько выносливый, – нахально отвечает он, но все его внимание сосредоточено на пациенте. Не могу не восхититься – каждое его движение наполнено уверенностью, в то время как я поддалась панике. После стольких лет учебы, после года практики на мгновение у меня в голове стало пусто. Рядом с этим незнакомцем я чувствую себя дурой.

Проходят секунды, но ничего не происходит.

– Давай же! – рычит он, потом наклоняется и, забрав у меня соломинку, вдыхает в нее воздух, продолжая бороться за чужую жизнь. – К слову, коллега, – усмехается он, – без коникотомии и без меня у него не было бы шансов.

Едва стою на ногах. Прошлой ночью спала я мало, ворочаясь в постели и пытаясь успокоить круговорот мыслей, потом эта сумасшедшая поездочка на автобусе… и теперь, совсем не ожидая, я опоздала на работу. В первый день. М-да, зря принимала утром душ…