Большие девочки не плачут - стр. 25
Абдулла приложил усилия – и вскоре выбрался из подземелья. Мы уставились друг на друга в пламени свечи.
– А ты красивая, Катя Левченко, – сказал мужчина.
Это был араб в европейской одежде, возраст которого я определить не смогла. Потом он сам сказал, что ему тридцать пять лет. Выглядел несколько потрепанно, что было неудивительно после двух дней в подземелье. Костюм и явно дорогое зимнее пальто помялись.
– Там очень холодно? – спросила я, кивая вниз.
– Очень, – кивнул Абдулла. – У меня было три одеяла, то есть вначале два, потом она мне третье сбросила, я много ходил, делал упражнения, но все равно замерзал…
– И кровать была?
– Диван. И ведро. Все. Больше ничего не было. Слушай, давай уходить отсюда!
– Дом не хотите осмотреть? – предложила я и быстро поведала про комнату ведьмы и комнату с крюком.
Абдулла на мгновение задумался, потом вместе со мной поднялся наверх. В процессе осмотра я рассказала ему, как меня взяли в заложницы сегодня вечером и как я сбежала. Также предупредила, что меня до сих пор могут искать по окрестностям.
– Что-нибудь придумаем, – буркнул себе под нос Абдулла.
Последняя комната на втором этаже, в которую я не успела заглянуть, оказалась заперта. Абдулла долго не раздумывал, навалился плечом на дверь, дверь затрещала, Абдулла отошел на три шага, потом с разбега врезал по замку – и мы очутились в помещении, которое я назвала бы чем-то средним между гардеробной и складом.
Но наряды оказались весьма специфическими – серебристый плащ, золотистый плащ, черный плащ с какими-то непонятными мне знаками… были и старинные наряды, то есть скорее платья, пошитые по фасонам девятнадцатого века. Или на самом деле сохранились с тех времен? На комоде стояли старинные подсвечники, несколько чаш, подобных тем, которые мы видели в «колдовской» комнате, в углу наше внимание привлек посох с набалдашником в виде совиной головы.
– Будем все осматривать? – посмотрела я на Абдуллу.
В ответ он открыл шкаф, в который мы еще не заглядывали. В глаза бросились баночки и колбочки с заспиртованными лягушками, мышами, змеями, кузнечиками, крупными пауками и прочими тварями, названия которых я не знала. Также стояли банки с какими-то сушеными травами, темные бутыли с настойками.
Абдулла буркнул себе под нос что-то на родном языке, дверцу шкафа закрыл и предложил побыстрее покинуть нехорошее место.
Мы вышли из дома через дверь, которую оставили незапертой. Ключа у нас в любом случае не было. Изнутри она легко открывалась (что проделала еще я), но при захлопывании замок не срабатывал. Правда, я сомневалась, что сюда в ближайшее время пожалуют воры. К тому же на месте воров я не стала бы ничего брать из этого странного места. Возможно, эти подсвечники и чаши и стоят немалых денег, но, раз они использовались в ритуалах черной магии, к ним лучше не прикасаться. Ничего, кроме несчастий, они принести не могут.
– Где мы находимся? – спросил Абдулла на улице, оглядываясь вокруг.
Вид вниз с горы закрывал дом, который мы только что покинули, а впереди пролегала дорога, ведущая на основную колею. Кое-где на склонах мы видели другие дома.
Я не могла ответить точно, только сказала, что от замка, где держали меня, вниз вела одна дорога, по которой я и побежала, а потом свернула на эту. В любом случае на такси или муниципальный автобус рассчитывать не приходилось. Придется идти пешком – пока не придем к людям. Заходить в гости было уже поздно – в два часа ночи нормальные люди уже спят, хотя мои сограждане вполне могли еще пьянствовать и петь в каких-то барах и ресторанах. Но где эти бары и рестораны?! Где мои пьяные, блюющие соотечественники? В особенности соскучившиеся по драке… Направить бы их в гости к Василию за то, что против воли выкрал русскую девушку…