Большие батальоны. Том 2. От финских хладных скал… - стр. 19
– Так я пошёл?
– Само собой. Парня отошли и – к «Дяде Гиляю». Через три минуты после твоего ухода я вырубаю свет, значит, через двенадцать будь на месте. Как раз то время, чтобы опытный привратник убедился, что самому не справиться, и вызвал аварийку. И всех делов…
Фёст сделал, что планировал, и бегом взлетел на свой этаж, подсвечивая под ноги фонариком из блок-универсала. Сумерки были уже очень густыми, да и сколько там остаточного света проходило через темноватые даже в солнечный день витражи? Герта ждала на пороге.
– Быстренько выводи людей, пять минут у вас, рассредоточьтесь вдоль переулка и ждите. А мне ещё инструктаж провести…
Впрочем, с этим можно и не торопиться, в положенное время майор заступит на пост и станет ждать электриков, потом разбираться с ними. В лучшем случае в полчаса едва уложатся.
Первым из двери вышел Секонд, за ним, цепочкой, тринадцать девиц из взвода Вельяминовой. Плохо, самой командирши нет, ну ничего – полковник Ляхов её как-нибудь заменит, авторитета у него хватит, чтобы этих опасно-безобидных на вид пантер в руках держать. Фёст бы с ними точно справился, он для барышень авторитет непререкаемый, только сегодня ему некогда. Секонд – старший воинский начальник, а Герта – за взводную.
Кстати сказать, если б её вместо Анастасии на этот пост назначить – барышни бы взвыли. Та ещё штучка. Не зря в министерши госбезопасности всей РФ метит. На равных с самим Чекменёвым желает стать. А что, у неё получится. Екатерина Вторая тоже совсем сопливой девчонкой из своих Ангальт-Цербстов в Россию приехала, в пятнадцать лет, в цесаревны наниматься, а потом быстренько в обстановке разобралась и всех «буквой Зю» поставила. Генералов, царедворцев, князей-Рюриковичей, русаков исконных, а муженька вообще того… В пресс-релизе написали – «Государь Пётр Фёдорович июля шестого дня сего тысяча семьсот шестьдесят второго года скончался в Ропше от геморроидальной колики, усугубленной употреблением алкоголя…». Просто и мило. Могли бы завтра и про Президента нашего что-то в этом роде написать.
Герта вышла последней, одетая подходяще почти на любой случай. Джинсы, такая же курточка, обтягивающая тёмная водолазка. И не заметишь, что под ней бронекорсет. На ногах лёгкие кеды, рюкзачок за плечами, волосы в «конский хвост» собраны. Сейчас две трети её ровесниц из самых разных социальных групп так ходят, если не в ночной клуб, конечно. С ней – поручик Яланская, действительно видная, словно с парадных портретов начала XIX века, девушка лет двадцати пяти. Эта, предупреждённая, что работа ей предстоит «гарнизонная», да ещё и по «присмотру» за гражданскими мужчинами, оделась, что называется, «на грани» – вроде всё пристойно, но всё слегка «чуть-чуть». Юбка совсем немного, но покороче общепринятой длины, ткань типа «мокрый шёлк» облегает рельеф крайне выразительно, вырез на груди совсем немного поглубже. Золотистые чулки со швом тоже кое-что подчёркивают. В Москве Фёста она бы особого внимания не привлекла, здесь и не такое видали, свобода нравов, что вы хотите, а у себя барышня смотрелась этакой суфражисткой, что в XIX веке в обществе в брюках появлялись. В её России правила приличия были примерно как для голливудских фильмов конца сороковых годов: платье ветер не имеет права поднять выше, чем на ладонь от колен, если случайно мелькнёт застёжка чулка – уже почти фурор, никаких купальников-бикини, только глухие, поцелуй в кадре максимум две секунды. Зато в таком наряде никто не подумает, что девушка почти три года откомандовала взводом «очень специального назначения» и ждёт назначения на роту или, в крайнем случае,