Большей любви не бывает - стр. 34
Так и Эдвина молила бога дать ей увидеть наконец хоть одно родное лицо. Она стояла на возвышении, глядя на поднимающихся по веревочной лестнице мужчин и женщин, на детей, передаваемых снизу в почтовых мешках. Многие мужчины так устали и замерзли, что едва могли держаться за лестницу.
Что больше всего поражало Эдвину, это сверхъестественная тишина. Никто не издавал ни звука. Все были слишком потрясены случившимся, перепуганы и слишком замерзли. Даже дети почти не плакали, за исключением криков голодных младенцев.
В салоне «Карпатии» находилось несколько неопознанных детей, ожидающих своих мам. Одна женщина из шлюпки номер двенадцать рассказала, что ей с палубы бросили ребенка, она даже не знает, кто это сделал, и думает, что это, возможно, какая-нибудь отчаявшаяся пассажирка из третьего класса проникла к шлюпкам и решилась на этот безумный шаг, чтобы спасти свое дитя. Ребенок находился в салоне вместе с остальными детьми, пока не найденный своими родственниками.
Обеденный салон являл собою зрелище одновременно трогательное и печальное. Женщины сидели группами, многие из них плакали, думая о своих погибших мужьях. Возле них хлопотали горничные, медсестры и доктора. В салоне находилась и горстка мужчин, но очень небольшая благодаря стараниям второго помощника Лайтоллера, который не позволил большинству из них занять места в шлюпках. Все же, вопреки его воле, несколько человек спаслись благодаря собственной находчивости и менее строгим правилам на правом борту.
Многие пассажиры утонули, пытаясь забраться в шлюпки, но большинство из прыгнувших с парохода мужчин были оставлены за бортом теми, кто не желал поднимать их в шлюпку из страха, что она перевернется. Сидящие в салоне «Карпатии» спасшиеся пассажиры заново переживали все случившееся с ними.
Эдвина увидела входящего Джека Тейера, и через секунду послышался радостный крик узнавшей его матери. Она с плачем бросилась к сыну, и потом Эдвина услышала, как она спрашивает Джека:
– Где папа?
Джек заметил Эдвину и кивнул ей, она подошла ближе, боясь услышать его слова и все же надеясь на хорошие вести, но он печально покачал головой.
– Кто-нибудь из моих был с вами в шлюпке?
– Боюсь, что нет, мисс Уинфилд. Ваш брат был сначала, но сорвался, когда ударила большая волна, и я не знаю, подобрала ли его другая шлюпка. Мистер Фицджеральд прыгнул вместе со мной, но я с тех пор его не видел. – Он не стал говорить Эдвине, что у него сложилось впечатление, будто родители ее решили остаться и погибнуть вместе с пароходом. – Мне очень жаль, но я не знаю, что с ними случилось. – Джек поперхнулся, отхлебнув из стакана бренди. – Мне очень жаль.
Эдвина кивнула, слезы текли по ее щекам.
– Спасибо.
Это не могло быть правдой, она не хотела в это верить. Ей хотелось, чтобы он сказал, что все живы и сидят в соседней каюте. А не то, что они утонули или он не знает, где они. Они не погибли, ни Филип, ни Чарльз, ни Алексис, ни родители. Не может этого быть, она не вынесет такого горя.
К Эдвине подошла медсестра: врач хочет поговорить с ней насчет Тедди. Когда она увидела Тедди, он неподвижно лежал, завернутый в одеяло. У него были холодные ручки, и его бил озноб. Эдвина взяла братика на руки. Доктор сказал, что следующие несколько часов будут критическими.