Большей любви не бывает - стр. 21
Второй помощник капитана, Лайтоллер, руководил посадкой в спасательные шлюпки на левом борту, и вокруг него царило оживление, но паники не было. Никто, кроме команды, не умел обращаться с этими лодками, да и сами матросы не особенно были уверены в своих действиях. Они расчехляли шлюпки и бросали в них фонари и банки с галетами; толпа с напряженным вниманием наблюдала, как матросы отошли к шлюпбалкам и стали двигать рычаги и поворачивать шлюпки, опуская их, с тем чтобы пассажиры могли садиться.
Оркестр играл регтайм. Алексис, так долго крепившаяся, не выдержала и заплакала, и Кэт наклонилась к дочери напомнить ей, что уже наступил ее день рождения, а в такой день не годится плакать. Кэт прижала к себе покрепче Фанни и Алексис, с беспокойством взглянув на мужа. Он прислушивался к тому, что говорят вокруг, пытаясь узнать что-то новое и разобраться в обстановке. Но никто толком не знал, что происходит, кроме того, что пассажиров действительно рассаживают по шлюпкам, причем сначала только женщин и детей.
Оркестр заиграл громче, и Кэт улыбнулась, отгоняя страх.
– Ничего не может случиться, иначе оркестр не играл бы такую веселую музыку, правда? – Она посмотрела на Бертрама, понимая, что он тоже испуган, но при детях они не хотели выдать своей растерянности.
Эдвина стояла рядом с Чарльзом, обсуждающим происходящее с какими-то молодыми людьми. Она в спешке забыла перчатки, и Чарльз старался согреть своими руками ее замерзшие пальчики.
Позвали на посадку женщин и детей, и все, казалось, подались назад, когда второй помощник капитана приказал им проходить вперед. Никто не мог заставить себя поверить, что существует реальная опасность. Господа Кеньон, Пирс и Уик провели вперед своих жен, но те не хотели расставаться с мужьями и спускаться без них в шлюпки.
– Не волнуйтесь, дамы, – громко произнес какой-то мужчина, – мы к завтраку все вернемся на пароход. Что бы ни случилось, все скоро будет позади, и мы будем вспоминать об этом приключении за чаем.
Он говорил так убедительно, что его слова на многих пассажиров подействовали успокаивающе, и несколько дам робко шагнули вперед. Некоторых из них сопровождали служанки.
Мужчин попросили оставаться на месте, в шлюпках размещали только женщин и детей. Лайтоллер несколько раз повторил:
– Садятся только женщины и дети.
Когда он вновь произнес это, Уна, посмотрев на Кэт, разревелась.
– Я не могу, мэм... Я не умею... не умею плавать... и Элис... и Мэри... – Она попятилась назад.
Кэт выпустила ручку Алексис и попыталась успокоить Уну, но та с криком протиснулась сквозь толпу и бросилась вниз, к двери в третий класс.
– Догнать ее? – спросил Филип.
Кэт, вернувшись к детям, обеспокоенно посмотрела на Бертрама. Захныкала малышка Фанни; Эдвина взяла на руки Тедди. Бертрам не хотел, чтобы кто-нибудь из его детей догонял Уну. Если ей не хватит ума вернуться, ее посадят в шлюпку в другой части корабля, и она позже к ним присоединится. Он хотел, чтобы семья была в сборе, и приказал всем держаться вместе.
– Берт, я не хочу оставлять тебя, – сказала Кэт. – Разве мы не можем немного подождать? Тревога уляжется, они все это отменят, и детей не надо будет мучить...
Но пока она говорила, палуба еще больше накренилась, и Бертрам понял, что тревога не была ложной. Все было очень серьезно, и любое промедление с их стороны могло оказаться роковым.