Больше не твои. После развода - стр. 39

— Четыре года.

— Вот и ответ, Рам, — припечатывает Рафаэль. — Я могу предположить, что она пренебрегла здоровьем дочери, лишь бы не обращаться к тебе, но я не хочу в это верить.

— Думаешь, могла? — спрашиваю звенящим тоном.

— Это твоя женщина, тебе виднее. Но давай не будем делать преждевременных выводов, сегодня мы получили от вас троих материалы для исследования и собрали анамнез, теперь нам нужно время. Я лично буду заниматься вопросом здоровья твоей дочери.

— Спасибо, Рафаэль.

Я стискиваю челюсти, уверенный в том, что Айлин могла сделать из гордости все, что угодно. Ярость закипала по венам.

Дверь кабинета я открываю чуть ли не с ноги. Сдерживаю себя только из уважения к другу, чтобы не снести его центр к чертям, и еще ради дочери. Она сидела рядом с Айлин и напевала ей какую-то мелодию.

Почувствовав приближение, Айлин поднимает глаза и замирает.

Чувствуешь, Айлин? Чувствуешь мое негодование?!

Неужели ты не смогла пересилить свою гордость и обратиться ко мне за помощью хоть раз за все эти четыре года?! Неужели страх ко мне оказался сильнее страданий дочери?!

— Что сказал врач? — спрашивает она, резко поднимаясь с места. — Почему ты запретил заходить с тобой? Там что-то серьезное?

Чуть нервно пригладив брюки, Айлин вопросительно смотрит на меня. Увидев ее невинное выражение лица, я резко хочу остаться с ней наедине и узнать, как все было на самом деле, действительно ли она наплевала на заключения врачей, лишь бы не обращаться ко мне за помощью, но в наш диалог встраивается Селин:

— А когда уже будет море? И будет ли оно вообще? — детским голосом, но по-взрослому интересуется Селин.

Это сбивает с меня всю ярость.

Я забыл. Забыл, что обещал показать своей дочери море.

Своей дочери.

Называть Селин своей дочерью было упоительно. Я еще не делаю это на автомате, еще не свыкся, каждый раз перекатываю это слово на своем языке и каждый раз — удивляюсь.

Не привык. Но очень хочу привыкнуть.

— Все, едем к морю, — заявляю, бросая холодный взгляд на Айлин.

— А что сказал врач? — тихо бормочет Айлин. — Ты выглядишь злым.

— Поговорим вечером. Когда уложим Селин спать

Вскинув удивленный взгляд, Айлин коротко кивает.

Море Селин еще не видела. Мы прилетели поздно ночью, Айлин сразу закрылась в комнате с дочерью, а с утра пораньше я велел им собираться и повез в клинику Рафаэля.

Глянув на часы, понимаю, что уже время обеда.

— Я знаю хороший ресторан прямо у моря. Поедем туда.

— Сначала море, — повторяет Селин.

— Море, — повторяю следом, залипнув на внимательных глазах дочери.

Глаза у нее были мои. Губы от Айлин. И вся красота тоже от нее. Это был маленький ангел во плоти, капризы которого я, кажется, готов исполнять вечно.

На пляже мы оказываемся за рекордно быстрое время. Я хочу впитать эмоции Селин, когда она увидит, как бушует море в самое холодное время года.

Хочу увидеть хотя бы эти эмоции. Все остальное «первое» я уже пропустил — первые шаги, первые слова.

— Какое грозное море, — выдает Селин, увидев его впервые.

Я смотрю на нее пристально и впитываю каждую эмоцию — от страха до восхищения, затем предлагаю ей подойти ближе. После недолгих раздумий она берет Айлин за руку и ступает ботинками по песку, с которого от плюсовой температуры сошел даже снег.

Со мной она, конечно же, не пойдет. Не доверится, не даст взять себя за руку, и мне это не нравится.