Больше не твои. После развода - стр. 13
— А как поступил со мной ты тогда?!
— Забудь, Айлин. Ты забудешь. Не сейчас, так позже.
— Забуду, когда увижу Селин! Дай мне ее увидеть! Она не может без меня, ей всего четыре…
Опасно склонившись надо мной, Рамис шепчет прямо в ухо:
— Она может без тебя. И сможет всю оставшуюся жизнь, если ты не перестанешь сопротивляться и сбегать с моей дочерью.
Рамис мягко толкает меня в сторону кровати, а сам остается стоять на месте. Я внутренне сжимаюсь, наблюдая за ним сквозь влажные ресницы.
— Кем тебе приходится тот мужчина?
— Какое тебе дело? Вы вызвали ему скорую? Ему же плохо…
— Я не оказываю благотворительные услуги.
— Ты только разрушаешь, — всхлипываю тихо. — Где Селин?!
— Селин спит. Она не проснулась от нашего осторожного вмешательства. Подумай, хочешь ли ты быть частью нашей жизни, или мой автомобиль вернет тебя к твоему хлюпику. Без дочери. Я предупреждал тебя, Айлин.
— Ты чудовище, Рамис…
— Я лишь хочу все исправить, но ты и шанса мне не даешь.
У меня был выбор без выбора.
И не больше.
Когда приносят дочь, я больше не сдерживаюсь и тихонько плачу. Поправив локоны на ее голове, я замечаю, что Селин действительно не просыпалась после вынужденной остановки. Она сладко спала.
— Ты отвезешь нас обратно?.. — решаюсь спросить.
— Поздно, Айлин. Обратно не будет, я предлагал по-хорошему.
Посмотрев на Рамиса исподлобья, я укладываю дочь на кровать, закрывая дочь собой от его взглядов, и тихонько ложусь рядом с ней и подгибаю ноги в коленях. Стараясь не разбудить дочь, я прижимаю ее к себе и крепко-крепко обнимаю.
— Мамочка…
Селин просыпается, щурится от яркого света и тянет ко мне свои ладошки. С нее сняли верхнюю одежду, оставив праздничное платье. Я беру плед с края кровати и укрываю нас им.
— Я здесь, Селин. Здесь, малышка.
— А где мы?
— У Деда Мороза, — говорю первое попавшееся.
— У злого или хорошего?
— Селин…
Я осекаюсь, чувствуя на своей спине прожигающий взгляд Рамиса. Он не уходит, как мне бы хотелось.
— Давай поспим, ладно?
— А ты никуда не уйдешь?
— Я буду рядом. Я всегда буду рядом…
За спиной раздаются тихие шаги, выключается свет, а затем хлопает дверь. Я вздрагиваю, кусая губы от раздирающих грудь рыданий. Очевидно, что сегодня уйти нам не дадут.
И дадут ли вообще — очень большой вопрос.
Под гнетом эмоций я очень быстро засыпаю, а проснувшись утром, обнаруживаю, что Селин больше нет рядом. Ни в кровати, ни в спальне.
Ее нигде нет.
— Селин?! Селин, где ты?
Проснувшись утром, я чувствую холод и одиночество.
А вместо дочери в моих объятиях — ее плюшевый медведь. И ничего больше.
Подскочив на кровати как ужаленная, я оглядываюсь в поисках Селин, но не нахожу ее. Я бросаюсь к телефону, чтобы немедленно вызвать полицию, но вспоминаю, что сумочку у меня отобрали. Вместе с документами дочери и нашими билетами до Новосибирска…
Вспомнив прошлую ночь, я чувствую, как в груди начинает бешено колотиться сердце, а кровь по венам разгоняется с такой силой, что в глазах темнеет.
Вскочив с кровати, мне начинает казаться, что я вот-вот упаду. Тотчас же. Схватившись за косяк ванной комнаты, я открываю дверь, но в ванной комнате дочери тоже нет.
— Селин! — кричу со всех сил.
Неужели Рамис опустился до такого?
Неужели он отобрал у меня дочь?
Увез, упрятал, украл?!
Глаза застилает жгучая пелена. Селин — это все, что у меня есть и осталось. Отца давно не стало, мамы — недавно. Мама была одной из первых, кто обвинил в разводе меня, упрекнув в том, что в этих вещах всегда виновата женщина. Где-то недодала, где-то не стерпела, вот мужчина и уходит: то на сторону, то из брака. И мои оправдания, что я ни в чем не виновата и что таково было желание Рамиса — ее не волновали, ведь я осталась без богатого и влиятельного мужа. Словом, как дурочка, не оправдавшая надежд.