Больше чем просто дом (сборник) - стр. 27

– Для своих лет я многое повидал в этой жизни, – объявил он. – А уж творил такое, что даже язык не поворачивается описать.

Глэдис молчала.

– Не далее как на прошлой неделе… – начал он, но вовремя одумался. – Короче, я раздумал в этом году поступать в Йель, иначе мне бы пришлось уехать в Новую Англию прямо сейчас и все лето корпеть на подготовительных курсах. Если же я останусь, то начну работать в отцовской фирме – там как раз есть вакансия; а осенью Уистер вернется в колледж, и родстер будет в моем полном распоряжении.

– Я думала, ты поедешь учиться, – холодно произнесла Глэдис.

– Так и планировалось. Но теперь я все обдумал и засомневался. Я привык общаться с парнями более старшего возраста, да и ощущаю себя старше своих ровесников. Мне, например, и девушки нравятся постарше.

Когда Чарли покосился в ее сторону, он вдруг показался ей необыкновенно привлекательным – останься он здесь на лето, было бы очень славно: отбивал бы ее у партнеров на танцах. Но вслух Глэдис сказала:

– Дурак будешь, если останешься.

– Это еще почему?

– Да потому, что задуманное нужно доводить до конца. Год-другой проваландаешься в городе – и будешь вообще никому не нужен.

– Это ты так считаешь, – снисходительно изрек он.

Глэдис не намеревалась оскорблять его или отшивать, но хотела высказаться жестко.

– Думаешь, мне интересно выслушивать про твое распутство? Не знаю, что у тебя за друзья, если они тебе в этом потакают. Хоть бы вступительные экзамены сдал. По крайней мере тогда ни у кого язык не повернется сказать, что ты сломался, когда вылетел из школы.

– Это ты так считаешь? – преспокойно отозвался Чарли в своей обычной самоуверенной и не по годам авторитетной манере, как будто разговаривая с ребенком.

Тем не менее она его убедила, потому что он был в нее влюблен и над ней светила луна. «Ах да, и я, и ты» – это была последняя песня, под которую они с ней танцевали в минувшую среду, так что все сошлось.

Если бы Глэдис выслушала его похвальбу, скрывая любопытство под маской дружеского расположения, если бы приняла на веру его мнение о самом себе как о сложившейся личности, все отцовские увещевания пошли бы прахом. Но нет: осенью Чарли поступил в колледж, и все благодаря нежным воспоминаниям одной молоденькой женщины и ее же памяти о сладких победах юности на юных полях.

Для его отца это было благом. В противном случае катастрофа, постигшая старшего сына, Уистера, просто убила бы Скофилда. Наутро после футбольного матча в Гарварде нью-йоркские газеты пестрели одними и теми же заголовками:

Две недели спустя всех четверых вызвали к декану. Первым в кабинет вошел Уистер Скофилд, который в той поездке управлял автомобилем.

– Это ведь была не ваша машина, мистер Скофилд, – уточнил декан. – Это была машина мистера Кэвеноу, правильно я понимаю?

– Да, сэр.

– Как вы оказались за рулем?

– Девушки попросили. Чтобы им было спокойнее.

– Но перед этим вы тоже употребляли алкоголь, разве нет?

– Да, но в умеренных количествах.

– Скажите мне вот что, – продолжал декан. – Разве вы прежде не садились за руль в нетрезвом виде – выпив, возможно, даже больше, чем в тот вечер?