Больше чем просто дом (сборник) - стр. 21
– Еще одна бестолочь! – криком встретил ее Билл. – Думаете, я буду лежать как бревно, чтобы вы надо мной измывались? Почему мне отказывают в помощи? Почему никто ничего не делает? Где профессор Нортон?
– Он будет после обеда.
– После обеда! После обеда я тут окочурюсь! Где его носит спозаранку? Сам прохлаждается, а ко мне приставил двух полоумных, которые ни в зуб ногой! Что ты там строчишь – «язык высовывается до половины, без тремора»? А ну, дайте мне халат и тапки. Пойду доложу – у меня тут двое кандидатов в психиатрическое отделение.
Они силой уложили Билла на спину, после чего он с неизбывным укором уставился на Джорджа.
– Ты, которому я разжевал весь учебник токсикологии, ты возомнил, что будешь ставить мне диагноз. Ну, валяй! Что ты у меня нашел? Почему у меня горит живот? Это аппендицит? Лейкоцитов сколько?
– Как я могу определить, сколько у тебя лейкоцитов, если…
Людской идиотизм вызвал у Билла вздох бесконечного отчаяния и лишил последних сил к сопротивлению.
Профессор Нортон появился в два часа. Его приход мог бы оказать благотворное влияние, но к этому времени пациент уже был сломлен от нервного напряжения.
– Скажите, Билл, – строго начал он, – почему вы не дали Джорджу осмотреть слизистую рта?
– Да потому, что он нарочно заткнул мне рот градусником! – вскричал Билл. – Как только поднимусь, я ему пасть доской заткну.
– Прекратите. Известно ли вам, что вы довели до слез юную мисс Кэри? Она даже решила сменить работу. Говорит, что лишилась всяких иллюзий.
– Я тоже. Так ей и передайте. После этой истории мне впору будет не лечить людей, а убивать. Когда меня прихватило, никто пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь.
Через час профессор Нортон поднялся со стула.
– Что ж, Билл, раз вы так настаиваете, не стану скрывать. Мы не знаем, что с вами стряслось, и это чистая правда. Нам только что принесли утренние рентгеновские снимки; желчный пузырь у вас в порядке. Возможно, это острое пищевое отравление, или тромбоз брыжеечных сосудов, или что-то другое, о чем мы еще не подумали. Не препятствуйте нам, Билл.
Не без помощи успокоительного Билл совершил усилие и кое-как привел себя в чувство; но на другое утро вновь распоясался, как только в палате появился Джордж со шприцем.
– Я этого не выношу, – буйствовал он. – Терпеть не могу уколов, а ты со своей иглой – что младенец с пулеметом.
– Профессор Нортон сказал, чтобы тебя не кормили через рот.
– Пусть кормят внутривенно.
– Это было бы лучше всего.
– Вот встану на ноги – увидишь, что я с тобой сделаю! Буду вкалывать тебе всякую дрянь, пока ты не раздуешься как бочка! Помяни мое слово! Да еще санитаров найму, чтоб тебя держали.
Через двое суток профессор Нортон вызвал Шоутца к себе в кабинет, чтобы посовещаться.
– Уперся – и ни в какую, – мрачно говорил Джордж. – Наотрез отказывается от операции.
– Хм. – Нортон призадумался. – Это плохо.
– Риск прободения очень высок.
– Вы говорите, главное его возражение…
– Что диагноз поcтавил не кто-нибудь, а я. Он заявляет, что я краем уха на какой-то лекции слышал термин «вольвулюс», а теперь пытаюсь на нем экспериментировать. – Неловко помявшись, Джордж продолжил: – Он всегда стремился верховодить, но такого еще не бывало. Сегодня он твердит, что у него острый панкреатит, но убедительных доводов привести не может.