Больше чем просто дом (сборник) - стр. 11

Эмили не шелохнулась; лицо ее приняло озадаченное, а потом и насмешливое выражение. Олив положила руку ей на плечо:

– Поедем, дорогая. Оставим позади этот кошмар.

– Мы ждем, – добавил Бреворт.

Вдруг Петрокобеско обратился к юноше в накидке; тот подскочил к Бреворту и схватил его за локоть. Бреворт в ярости оттолкнул его, и парень отступил, шаря у себя за поясом.

– Нет! – грозно выкрикнула Эмили.

И снова их прервали. Без стука распахнулась дверь, и ворвавшиеся в комнату двое плотно сбитых мужчин в сюртуках и атласных шляпах бросились к Петрокобеско. С радостными улыбками они похлопывали его по спине, тараторя на непонятном языке; вскоре он тоже осклабился и стал похлопывать каждого по спине; они от души расцеловались; после этого Петрокобеско повернулся к Эмили и заговорил по-французски.

– Все в порядке, – взволнованно объявил он. – Даже дебатов не было. Я буду носить королевский титул.

С долгим вздохом Эмили откинулась назад; ее губы раскрылись в успокоенной, непринужденной улыбке.

– Чудесно, Туту. Вот теперь мы поженимся.

– О небо, как счастливей! – Сцепив пальцы, он в экстазе воздел лицо к облупленному потолку. – Как невероятно счастливей! – Рухнув на колени рядом с Эмили, он стал целовать ей запястье.

– Какой еще титул? – возмутился Бреворт. – Он что… он король?

– Да, он король. Правда, Туту? – Эмили нежно погладила его набриолиненные волосы, и Олив заметила у нее в глазах непривычный блеск.

– Я – твой супруг! – слезливо выкрикнул Туту. – Самый счастливый человек на земле.

– Его дядя до войны был принцем Чешско-Ганзейского княжества, – объяснила Эмили певучим от удовольствия голосом. – Потом в стране провозгласили республику, но крестьянская партия требовала перемен, а Туту оказался первым в очереди на престол. Но я отказывалась выйти за него замуж, пока он из принца не сделается королем.

Бреворт утер ладонью вспотевший лоб:

– Ты серьезно?

Эмили кивнула:

– Сегодня утром в Ассамблее состоялось голосование. И если вы одолжите нам свой шикарный автомобиль, мы сегодня же организуем торжественный въезд в столицу.

Два с лишним года спустя мистер и миссис Бреворт Блэр с двумя детьми стояли на балконе лондонского отеля «Карлтон»; по мнению администрации отеля, с этой точки лучше всего было наблюдать за королевскими процессиями. О начале нынешней процессии возвестили фанфары на Стрэнде[8], и вскоре в конце улицы показался алый строй конных гвардейцев.

– Мамочка, – спрашивал мальчуган, – а правда, тетя Эмили – королева Англии?

– Нет, милый, она королева другой страны, совсем маленькой, но, когда бывает здесь, всегда ездит в королевской карете.

– Ого!

– Благодаря месторождениям магния, – сухо заметил Бреворт.

– Она сначала была принцессой, а потом стала королевой? – спросила девочка.

– Нет, солнышко, она была американской девушкой – и сразу стала королевой.

– А почему?

– Потому что на меньшее не соглашалась, – ответил ей отец. – Подумать только, она ведь когда-то могла стать моей женой. А ты что бы выбрала, малышка: выйти за меня замуж или стать королевой?

Девочка задумалась.

– Выйти за тебя замуж, – вежливо, но неуверенно ответила она.

– Довольно, Бреворт, – сказала ее мать. – Они уже едут.

– Я их вижу! – воскликнул мальчик.

Кавалькада двигалась по запруженной улице. За королевскими гвардейцами появились другие, следом – драгунская рота, эскорт мотоциклистов, и Олив невольно затаила дыхание, вцепившись в балконные перила: между двумя рядами дворцовой стражи ехали две величественные, пурпурные с золотом кареты. В первой сидели монархи в блеске позументов, крестов и звезд, а во второй – их супруги, одна старая, другая молодая. Над этим зрелищем витал ореол старой, подчинившей себе полмира империи, ее флота и празднеств, ее великолепия и символов, и толпа это чувствовала: впереди карет медленно катился гул, перерастающий в мощный, дружный рев приветствий. Королевы кланялись направо и налево; толпа знала историю второй королевы, но и ту горячо приветствовали. Очень скоро пышность и блеск промелькнули под балконом и скрылись из виду.