Большая война Сталина - стр. 81
После прочтения следующего параграфа сразу становится понятным, почему советские историки избегали выносить Ноту на всеобщее обозрение: в ней говорится о сути вышеуказанных договоров, первый из которых, подписанный 23 августа 1939 года, обычно упоминается как Пакт Молотова – Риббентропа. Интересно, что немцы этот и последующий договор, подписанный 28 сентября 1939 года, называют «Московскими договорами» – по месту проведения переговоров и подписания соответствующих документов.
«Суть этих договоров, – говорится в Ноте, – заключалась в следующем:
1) в обоюдном обязательстве государств не нападать друг на друга и состоять в отношениях добрососедства;
2) в разграничении сфер интересов путем отказа германского Рейха от любого влияния в Финляндии, Латвии, Эстонии, Литве и Бессарабии, в то время как территория бывшего Польского государства до линии Нарев – Буг – Сан по желанию Советской России оставалась за ней».
Нота подчеркивает, что правительство Рейха «усмирило Польшу, а это значит, ценой немецкой крови способствовало достижению Советским Союзом наибольшего внешнеполитического успеха за время его существования. Это стало возможным лишь благодаря доброжелательной политике Германии по отношению к России и блестящим победам Вермахта». Таким образом, Гитлер признает, что таскал каштаны из огня для Сталина, но делал это безо всякого восторга: ведь при этом он втравил Германию в войну с половиной мира, а потому про пролитую за советские интересы «немецкую кровь» не забыл… Попутно позволю себе выразить недоверие тем историкам, кто по-прежнему утверждает, что если бы СССР не ударил в спину Польше, то Гитлер захватил бы Западные Украину и Белоруссию и не отдал бы их Сталину. Сделать это довольно легко. Предлагаю, например, заглянуть в изданный еще в Советском Союзе сборник «Канун и начало войны» (составитель Л. А. Киршнер). На странице 158 упомянутого издания приводится текст срочной телеграммы Риббентропа германскому послу в Москве от 3 сентября 1939 года. В ней говорится буквально следующее: «Мы безусловно надеемся окончательно разбить польскую армию в течение нескольких недель. Затем мы удержим под военной оккупацией районы, которые, как было условлено в Москве, входят в германскую сферу влияния. Однако понятно, что по военным соображениям нам придется затем действовать против тех польских военных сил, которые к тому времени будут находиться на территориях, входящих в русскую сферу влияния. Пожалуйста, обсудите это с Молотовым немедленно и посмотрите, не посчитает ли Советский Союз желательным, чтобы русская армия выступила в подходящий момент против польских сил в русской сфере влияния и, со своей стороны, оккупировала эту территорию. По нашим соображениям, это не только помогло бы нам, но также, в соответствии с московскими соглашениями, было бы и в советских интересах…»
А ведь все так хорошо начиналось: советские и немецкие солдаты в Польше. Сентябрь 1939 года
Германское руководство, которому в течение 3 сентября 1939 года объявили войну Великобритания и Франция, вдруг почувствовало себя очень неуютно. И вполне резонно обратилось к новым советским партнерам – чтобы те поскорее хапнули свою долю Польского государства. Это автоматически сделало бы ведение войны с Германией еще менее заманчивым для союзников занятием, чем это казалось их правительствам утром 3 сентября – когда Гитлеру были вручены соответствующие ультиматумы об отводе германских войск с территории Польши. Текст телеграммы Риббентропа означал следующее: