Большая книга ужасов 93 - стр. 19
Пересказывать я не стал, решил зачитать:
– «Выйдя из дому и глядя по сторонам, Дороти видела вокруг только степь. Она тянулась до самого горизонта: унылая равнина – ни деревца, ни домика. Солнце в этих краях было таким жарким, что вспаханная земля под его жгучими лучами моментально превращалась в серую запекшуюся массу. Трава тоже быстро делалась серой, как и все кругом. Когда-то дядя Генри покрасил домик, но от солнца краска стала трескаться, а дожди окончательно ее смыли, и теперь он стоял такой же уныло-серый, как и все остальное… Когда осиротевшая Дороти впервые попала в этот дом, ее смех так пугал тетю Эм, что она всякий раз вздрагивала и хваталась за сердце. Да и теперь, стоило Дороти рассмеяться, тетя Эм удивленно смотрела на нее, словно не понимая, что может быть смешного в этой серой жизни».
– Дай сюда! – не выдержал Сумерник.
Книга полетела в огонь. Мара ахнула. Родственники сидели с мрачным видом. Все по сказке.
– Давайте без чертовщины, а то сами себя запугаете, – посоветовал Кирилл.
– А чего тут пугаться, и так уже… – начал Чернов и не закончил, потому что Мара стала аккуратно разворачивать свою булку. Не спеша. С явным удовольствием похрустывая упаковкой. – Дай кусманчик.
Мара вздохнула и, конечно, дала. А то бы братец сожрал ее вместе с булкой.
– Короче, – поморщился Сумерник, – это дорога. В дороге все бывает. Заблудились немного. Набрали на навигаторе одно, а он глюкнулся и привел нас не в то место. Завтра разберемся. Никаких чертей и злых волшебниц, поняли? Еще раз говорю – это дорога.
– А надгробие? – буркнул Чернов.
– Показалось, – быстро ответил Сумерник. – Ехали долго, устали. На дороге всякое бывает. Когда очень долго едешь. Как мираж в пустыне.
Я не стал говорить, что не так уж долго мы ехали. Пугались больше. Посмотрел на книгу. Горела она плохо. Вроде бумага, а все пытается погаснуть.
– Почему это именно с нами произошло? – Чернов заскучал – его часть булки кончилась.
– Достали потому что! – спокойно ответил Сумерник. – Ехали бы молча, давно бы на месте были. Дорога любит тишину.
– Может, мы правда что-то неправильное сделали? – не унималась Мара.
– Все мы сделали правильно – сели, поехали! – пытался пресечь зарождающуюся панику Сумерник. – Тысяча людей каждый день ездит. Мы просто не туда свернули.
– Я не помню, чтобы мы сворачивали, – гундел на одной ноте двоюродный.
– Но мы же никого не сбили, а показалось, что сбили, – сообщила радостную новость Мара.
Про «показалось» сегодняшнего дня можно было рассказать многое. Мне вот лично много всего казалось – и пацан на грядках, и эта книга дурацкая.
– Чего вы ноете? – явно сдерживая раздражение, заговорил Сумерник. – Что произошло? Ничего! Кто погиб? Никто! Напугались! Поорали слегка! Ну и что? Заблудились – выберемся. Есть хотите – завтра поедите. За два дня от голода никто не умирал. Чего еще?
Мара дернулась. Я прямо услышал ее возражения. Но Сумерник отвернулся. Все ее возражения не укладывались в его понятие «ничего не произошло». И правда ведь – ничего.
От леса сразу как-то нехорошо пахнуло холодом. Скрипнуло. Треснуло. Из тьмы выступили призраки, упыри и лешие. Выступили и исчезли. Пролетела над макушками деревьев Злая Волшебница Востока, задевая метлой ветки. Пара сов в панике шлепнулись на землю. От них пошел синий вонючий туман.