Большая книга Шамана - стр. 42

– Ты сколько можешь прожить?

– Уже спрашивал.

– Но тогда не обсуждали аспект развития.

– Могу неопределенно долго.

– Что главное ты развиваешь?

– Идею самого себя.

Как я уже писал, некоторые элементы поведения Шамана (пугали?) настораживали меня. Шаман расчетлив, рационален и скрупулезен, но иногда ведет себя так, что многие посчитали бы его или полным фаталистом или, как сегодня говорят, «отъявленным отморозком». Рефлексивная работа над некоторыми из страхов помогла мне трансформировать часть из них в небольшие исследовательские программки. Так было, например, во время плаваний на знаменитом парусном шлюпе Шамана. Нижеприведенный диалог записан после перехода от полуострова Кони к острову Завьялова.

– Почему нет спасательных жилетов?

– Зачем в Охотском море?[48]

– Ну, как шанс для борьбы.

– «Бороться» лучше заранее.

– Как это?

– Учитывать и предвидеть погоду, волну, обеспечивать выживаемость шлюпа…

– Никогда не оказывался в воде?

– Несколько раз.

– Как выжил?

– Раз браконьеры успели; раз близко от берега – смог доплыть; раз выбрался на дно перевернутой лодки, под которым остался воздух, и пролежал почти день.

– Всего три раза?

– Падений с льдин или со скал возле берега, когда можно сразу вылезти, не считаю.

– Ну, ты – отморозок.

– Отморозок – ты. Лезешь в полынью просто так, вообще без нужды.

– Не просто так. Сначала стараюсь разогреться. Потом опыт. И всегда хорошо продумываю еще до прыжка, как вылезти назад. Это – моржевание.

Бухта Светлая

© Фото автора

– Падение с льдины не опаснее моржевания. Все зависит от отношения.

– Опаснее. В зимней неуклюжей одежде, которая еще и намокает. Такого опыта у «моржей» нет.

– Потренируйся в одежде, вот и будет опыт.

С годами я убедился, что Шаман вовсе не собирается где-нибудь случайно погибнуть. Его отношение к жизни и смерти нельзя не только назвать наплевательским, но, напротив, он относится к этому гораздо серьезнее большинства людей.

Некоторые «ужасные трюки» Шамана вроде перевозки (дрейфа) на льдинах по ветру бревен и других громоздких вещей или спусков скольжением по ледникам сегодня уже не кажутся мне опасными. Весенний дрейф, например, оказывается, применим только в закрытых лагунах, из которых льдину вряд ли может вынести, и она почти неминуемо будет прибита к берегу господствующими ветрами. Дрейфу можно помочь шестом или можно поспать-позагорать на льдине, лежа на туристическом коврике. «Отмороженный» спуск по снежным языкам с крутых склонов оказался после небольшой тренировки с палкой, выполняющей роль руля и тормоза, полностью регулируемым и по скорости, и по направлению. Опасно все это лишь без подготовки.

Возник обратный вопрос.

– Вообще когда-нибудь рискуешь?

– Все рискуют, даже переходя улицу.

– Я не об обыденном уровне, а о большей степени опасности.

– Одному на побережье всегда опаснее. Приступ болезни, снимаемый в городе уколом, здесь может оказаться смертельным. То же – травмы.

– А кроме бытового риска?

– Полного контроля не будет никогда. Но у меня его больше, чем у простого человека.

– Как этого делаешь?

– Стараюсь предвидеть последствия, не испытывать зря ситуацию на прочность, не раздражать Духов местности, быть в потоке. Словами трудно описать.

– Это требует дополнительных затрат энергии?