Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия - стр. 85

Для сокрытия своего желания она, очевидно, выбрала ситуацию, в которой такие желания обычно подавляются, ситуацию, в которой человек настолько исполнен скорбью, что о любви не думает. И все же вполне возможно, что и в реальной ситуации, которую в точности скопировало сновидение, у гроба первого мальчика, любимого ею сильнее, она не смогла подавить нежного чувства к профессору, который так долго не бывал в их доме.

Иное объяснение я нашел аналогичному сновидению другой пациентки, которая в прежние годы отличалась находчивостью и веселым нравом и все эти качества проявила теперь – во всяком случае, в мыслях – во время лечения. В пространном сновидении этой даме представилось, что ее единственная пятнадцатилетняя дочь лежит мертвая в коробке. Она была не прочь использовать этот сон для опровержения моей теории исполнения желания, но сама все же предполагала, что такая деталь сна, как коробка, должна указать путь к другому истолкованию сновидения[112]. Во время анализа ей вспомнилось, что накануне вечером в обществе зашла речь об английском слове «box» и о разнообразных его переводах на немецкий язык: коробка, ложа, ящик, пощечина и т. д. На основании других элементов того же сновидения можно дополнить, что она догадалась о родстве английского слова «box» с немецким «Büchse» (банка), а затем ей вспомнилось, что слово «Büchse» используется как вульгарное обозначение женских гениталий. Относясь снисходительно к ее познаниям в топографической анатомии, можно было предположить, что ребенок в «коробке» означает плод в материнском чреве. После такого объяснения она уже не стала отрицать, что сновидение действительно соответствует одному ее желанию. Как и многие молодые женщины, она отнюдь не была счастлива, когда забеременела, и не раз признавалась себе в желании, чтобы ребенок умер в утробе матери; более того, в приступе ярости после бурной сцены с мужем она стала бить кулаками по животу, чтобы убить ребенка. Таким образом, мертвый ребенок был действительно исполнением ее желания, но желания, устраненного пятнадцать лет назад, и не следует удивляться, что исполнение желания, проявившегося столь запоздало, осталось незамеченным. За это время многое изменилось.

Группа, к которой относятся два последних сновидения, имеющих своим содержанием смерть близких родственников, будет еще раз рассмотрена при обсуждении типичных сновидений. Там на новых примерах я смогу показать, что, несмотря на нежелательное содержание всех этих снов, они должны трактоваться как исполнения желания. Не пациенту, а одному моему знакомому, интеллигентному юристу, я обязан следующим сновидением, которое опять-таки было рассказано с намерением удержать меня от поспешного обобщения теории снов-желаний. «Мне снилось, – рассказывает мой знакомый, – что я подхожу к моему дому под руку с одной дамой. Там меня ждет закрытая карета; ко мне подходит какой-то человек, представляется полицейским агентом и приглашает меня последовать за ним. Я прошу его дать мне время, чтобы привести в порядок дела. Вы думаете, что, быть может, у меня есть желание оказаться арестованным?» «Конечно нет», – приходится мне согласиться. «Но может, вы знаете, по какому поводу вас хотели арестовать?» – «Да, я думаю, за детоубийство». – «За детоубийство? Вы же знаете, что это преступление может совершить только мать, убивая новорожденного?» – «Вы правы»