Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия - стр. 42
Во всеобщем проявлении этих контрастирующих представлений – у большинства людей, причем не только в этической сфере – едва ли существуют какие-либо сомнения. Но их обсуждение порой было не очень серьезным. Шпитта (Spitta, 1882, 194) цитирует следующее относящееся к этой теме высказывание Целлера (Zeller, 1818): «Разум редко бывает организован настолько удачно, чтобы он всегда обладал полной властью и чтобы постоянное ясное течение его мыслей не прерывали не только несущественные, но и полностью искаженные и абсурдные представления; более того, величайшие мыслители жаловались на эту неприятную и раздражающую сумятицу представлений, ибо она нарушает их глубочайшее созерцание и их наисвятейшую и наисерьезнейшую умственную работу».
Более понятным психологическое положение этих контрастных мыслей становится из следующего замечания Хильдебрандта о том, что иногда сновидение дает нам возможность заглянуть в глубины и сокровенные уголки нашей личности, которые в состоянии бодрствования чаще всего остаются для нас закрытыми (Hildebrandt, 1875). Эту же мысль проводит и Кант в своей «Антропологии» (Kant, 1798)[54], утверждая, что сновидения, по всей видимости, нужны для того, чтобы раскрывать нам скрытые склонности и демонстрировать нам не то, какие мы есть, а то, кем могли бы стать, будь мы воспитаны по-другому. Радешток (Radestock, 1879) говорит, что сновидение часто открывает нам только то, в чем мы не хотим себе признаваться, и поэтому будет несправедливо называть его обманчивым и лживым. Й. Э. Эрдманн (Erdmann, 1852, 115) утверждает: «Сновидение никогда не открывало мне, что нужно о ком-то думать; но как к нему я отношусь и что я о нем думаю – об этом, к моему великому удивлению, я уже несколько раз узнавал из сновидения». Точно так же считает И. Г. Фихте (Fichte, 1864, т. l): «Характер наших сновидений остается гораздо более верным отражением нашего общего настроения по сравнению с тем, что мы узнаем о нем путем самонаблюдения в бодрствовании»[55]. Наше внимание обращают на то, что проявление этих побуждений, чуждых нашему нравственному сознанию, является лишь аналогией с уже известным нам наличием в сновидениях других представлений, которых нет в бодрствовании или которые играют в нем незначительную роль, такими замечаниями, как у Бенини (Benini, 1898): «Certe nostre inclinazioni ehe si credevano suffocate e spente da un pezzo, si ridestano; passioni veçchie e sepolte rivivono; cose e persone a cui non pensiamo mai, ci vengono dinanzi»[56] и у Фолькельта (Volkelt, 1875): «Представления, которые почти незаметно вошли в бодрствующее сознание и которые, наверное, никогда не будут извлечены из забвения, очень часто сообщают о своем присутствии в душе через сновидения». Наконец, здесь будет уместно напомнить, что, по мнению Шляйермахера, уже засыпание сопровождается появлением нежелательных представлений (образов).
«Нежелательными представлениями» мы можем назвать весь тот материал представлений, появление которого в аморальных, равно и в абсурдных сновидениях вызывает у нас отчуждение. Важное различие состоит только в том, что нежелательные представления в нравственной области позволяют усмотреть их противоречие нашим остальным ощущениям, тогда как другие просто кажутся нам чужеродными. До сих пор еще не было сделано ничего, что бы позволило нам устранить это различие благодаря более глубокому пониманию.