Большая книга по истории Ближнего Востока. Комплект из 5 книг - стр. 93
Тем не менее, с «палестинской проблемой» надо было что-то делать – и англичане решили снизить приток еврейских иммигрантов. Белая книга[46]1930 года ограничила продажу земли в Палестине. Следовательно, спрос на недвижимость «по соседству» – на востоке Трансиордании – резко возрос. Согласно исламским традициям, всей землей в эмирате владел правитель – то есть Абдалла. Амиру вечно не хватало денег – и теперь у него появился шанс получать доход, сдавая евреям в аренду земельные участки. Однако в июне 1933 года парламент с подачи англичан постановил «строго запретить сделки с евреями в любой форме и манере, а также постоянное проживание евреев в Трансиордании».
Обескураженный амир пытался убедить сионистов в необходимости создания арабо-еврейского государства во главе с самим собой. Еврейское агентство[47] выплачивало Абдалле субсидию под видом арендной платы за землю (аренда была продлена до 1939 года, но это не афишировалось). Трансиорданцы и палестинцы уже не питали обоюдной неприязни друг к другу – теперь они вместе ненавидели евреев. На Ближнем Востоке поднималась волна антисионистских настроений. Поползли слухи, что Абдалла связан с Еврейским агентством. В лучшем случае арабы не воспринимали эти слухи всерьез, в худшем – подозревали амира в предательстве. Впрочем, эмирату ничто не угрожало. Урожаи 1937–1938 годов выдались изобильными. Осенью 1939 года трансиорданцы могли поздравить себя с долгожданным процветанием – причем именно тогда, когда у соседей дела обстояли плачевно.
Абдалла находился в Трансиордании уже 18 лет. Первые годы правления оказались для него не самыми благоприятными, но за 1930-е годы отношения между амиром и англичанами наладились. Хашимита больше не считали глупым и эгоистичным. В 1939 году суровый Генри Кокс покинул пост главного резидента. Его место занял коммуникабельный и остроумный Алек Киркбрайд. Израильский журналист Рон Пундак писал: «В 1939 году для Абдаллы завершился период опеки и начался период партнерства».
В годы Второй мировой войны авторитет амира продолжал расти. Самый кровавый конфликт XX века оживил экономику Трансиордании. Англичане нуждались в инфраструктуре на Ближневосточном театре военных действий – и потому развернули масштабные строительные работы на юге страны. Зимой 1941 года только в районе Акабы на прокладке дорог трудилось около 8 тыс. человек.
Система госзакупок для британской армии озолотила трансиорданских коммерсантов. Спекуляция зерном, рисом, стройматериалами и автозапчастями достигла невиданного размаха. Еще одним способом «сколотить капитал» являлась контрабанда топлива. Оноре де Бальзак говорил: «За всяким большим состоянием кроется преступление». Слова французского классика XIX века наглядно иллюстрируют то, что спустя столетие творилось в эмирате. Если в 1937 году в Аммане было 27 автомобилей, то в 1943 году – уже 600. Трансиорданцы богатели.[48]
После войны британские власти намеревались и дальше поддерживать Трансиорданию. Мир менялся, и процесс деколонизации уже начался. К 1945 году статус эмирата стал аномальным. Формальная независимость Египта была провозглашена в 1922 году, Ирака – в 1932 году, Сирии – в 1941 году, Ливана – в 1943 году. Трансиордания являлась единственной из пяти стран – основательниц ЛАГ, которая не обладала суверенитетом. Отказывая ей в независимости, Лондон тормозил развитие своего арабского союзника.