Большая игра - стр. 18
Он не читал документы, как это делал его предшественник, погибший в результате теракта – он смотрел на город через бронированное стекло. Город, где он начинал. Город, лишивший его многих друзей и семьи.
Две тысячи первый… как давно это было. Тогда все было по-другому. Тогда – Америка была еще сильна, они были молоды, и не была проиграна война…
Две тысячи первый…
Они прибыли в поверженный Кабул уже в самом начале две тысячи второго. На город было страшно смотреть – около полумиллиона жителей, нет света, нет воды, нет канализации, практически нет нормального жилья. В банке Афганистана нашли все что составляло бюджет страны – целые тюки старых афганских денег еще времен коммунистического правительства – на базаре это можно было поменять на несколько сотен американских долларов. Вероятно, эти деньги не украли, потому что нести такую кипу денег было бы бессмысленно.
Он и еще несколько парней – организовывали оборону центра. Он видел легендарный уже low house seven, он каждый день видел доктора Филиппа Мадда, который учреждал резидентуру в Кабуле. Тогда казалось, что афганцы устали от войны, что они за них…
Потом оказалось, что усталость не помеха, надо было просто отдохнуть.
Потом был Ирак, он работал вместе с ЦРУшниками по «карточной колоде», лидерам саддамовского режима – как потом оказалось, это было глупо, но сделанного не воротишь. Сообразительного рейнджера заметили и предложили перейти работать в ЦРУ. Так он прошел курс подготовки, потом помотался по миру – и в конце концов, получил первое свое самостоятельное назначение – начальником кабульской станции. Он возвращался туда, откуда начинал…
Как пес, который всегда возвращается к своей блевотине…
Вернувшись в Кабул после стольких лет отсутствия, он обнаружил этот город совсем другим. Современный мир, мир Айфона и отрицательных процентных ставок предоставляет большие возможности… строились целые кварталы современных многоэтажек, дороги были в относительной, но норме, а на Майванде – можно было купить золотые часы или тот же Айфон. И все было бы ничего, если бы не взрывы и перестрелки, если бы не торговля наркотиками. Город изменился… но не изменились афганцы, они по-прежнему помнили секрет, позволявший им выигрывать любые войны. Надо было просто не сдаваться, не признавать поражения. И все. С этим – Америка вступала в восемнадцатый год войны. У них тут был ограниченный контингент в несколько тысяч солдат спецназа, было ЦРУ и некоторые другие ведомства… и была война. Пуштуны с юга и востока не сомневались – рано или поздно они снова войдут в Кабул, как это было раньше. Они даже не сомневались…
В конце концов, прав был тот кабульский полицейский, который сказал ему: я знаю, сэр, не все пуштуны плохие… но большинство из них.
Нужны были решения… а решений не было. В современном мире, где посланное по электронной почте письмо оказывается через пару секунд за десять тысяч миль – никто не может воевать восемнадцать лет. По крайней мере, развитые страны не могут. Его предшественник предлагал разделить Афганистан на две части: пуштунский юг со столицей в Кандагаре, и многонациональный север со столицей в Кабуле. Но никто в Вашингтоне не стал всерьез об этом задумываться… Афганистан был на задворках политики. Пока не произойдет новое 9/11 – никто не почешется.